острые и колючие, впиваясь в её мысли, и сердце стукнуло сильнее, отзываясь болью, незнакомой и глубокой.
Разум метнулся к нему – к сутулой фигуре в толстовке, к напряжённым плечам, к резкости, с которой он выхватил лист. Здоров ли он? Тень усталости, скрытая капюшоном, теперь вставала перед глазами яснее, и грудь сжалась, будто нить стянула рёбра. Она знала его только через музыку, через ноты, которые поднимали её выше школьных парт, но этот хрип рисовал трещины, говорил о боли, о тайне, ускользающей из её рук. Губы дрогнули, сдерживая выдох, а пальцы разжали стойку, оставив влажный след на металле. Его голос – "Оставь это" – звучал снова, слабый, но живой, будто крик, заглушённый стенами, и тревога заколола в венах, смешиваясь с замешательством. Что с ним? Она вдохнула глубже, воздух студии, холодный и металлический, наполнил лёгкие, но смятение осталось, цепляясь за её мысли.
"Если он тонет, я протяну руку," – вспыхнула в ней мысль, тёплая и острая, рождая решимость, выкованную из его хриплого надрыва и её собственной мечты. Она закрыла глаза, и ноты, дрожавшие на губах, окрепли, вытесняя тревогу, поднимаясь выше. Мелодия струилась, чистая и сильная, унося её переживания к потолку, где они растворялись в эхе, оставляя за собой обещание. Решимость горела в ней, сплетая её мечту с этим голосом, с этой тенью, которую она едва коснулась, но уже не могла забыть.
За окном Сеул зажигал огни – небоскрёбы сияли в темноте, их свет проникал сквозь жалюзи, отбрасывая блики на пол. Тень её легла рядом, длинная и твёрдая, сливаясь с серебряными полосами. Ноты гасли в воздухе, оставляя за собой звенящую тишину, пропитанную обещанием. Лиза открыла глаза, выдохнула, и губы тронула улыбка – слабая, но непреклонная. Голос Минджуна, ломкий и сломанный, звучал в её памяти, но теперь к нему присоединился её собственный, оставляя вопрос, парящий в тенях: сумеет ли она стать его светом?
Глава 2: "Секрет в ночи"
Полумрак окутывал студию Starlight Entertainment, мягкий и густой, складываясь в тени по углам. Свет фонарей Сеула пробивался сквозь щели жалюзи, тонкие нити его дрожали на полу, рисуя узоры, ускользающие в темноту. Микрофон возвышался в центре, металлическая стойка тускло поблёскивала, отражая слабые блики, а воздух густел от запаха холодного металла, смешанного с резким шлейфом лака, витавшим над панелями. Тишина звенела, натянутая и хрупкая, храня отголоски только что угасшего голоса Лизы. Она стояла у стойки, пальцы ещё касались холодной поверхности, ладони хранили тепло её дыхания, а грудь поднималась ровно, впитывая покой, оставленный мелодией.
Дверь скрипнула, резкий и внезапный звук разорвал тишину, пронёсся по стенам, отразившись от звукоизоляции. Лиза вздрогнула, обернулась, шаги её каблуков стукнули по полу, мягко и торопливо. Тень шевельнулась в проёме, и фигура Минджуна выступила из полумрака – чёрная толстовка сливалась с тенями, капюшон низко опущен, скрывая черты. Шаги Минджуна звучали глухо, ботинки слегка шаркали по гладкому полу студии, оставляя за собой тихий скрип, как будто кто-то неуверенно провёл ногой по старому паркету. Он остановился, плечи дёрнулись