хохочет.
Девушка с воинственным видом направилась ко мне.
Но меня больше интересовала Маша. Она шла чуть позади влюбленной парочки. На руках у Маши были резиновые перчатки.
– Никита Васильевич, можно я вам помогу? – спросила она, ничуть не удивившись трудолюбивому зеленому стеблю, который орудовал лопатой.
– Тоже любишь возиться в саду? – улыбнулся я.
– Очень, – призналась Маша. – У меня Дар Природы, разве вы не знаете? На нашей даче я сама все вырастила. Вы видели сосну у входа?
Я вспомнил толстое дерево, в которое чуть не врезалась машина студентов, собиравшихся сжечь дачу Лабуаля.
– Я посадила ее, когда мне было пять лет. Мой Дар только проснулся, и на следующее утро мы с дедушкой посадили эту сосну.
Маша улыбнулась воспоминаниям. Потом присела на корточки и принялась осторожно выбирать из вскопанной земли корни сорняков.
Девушка выглядела на удивление спокойной.
– Завтра на суде тебя будут допрашивать, – сказал я.
– Я знаю, – не поднимая головы, кивнула Маша.
– Обвинитель захочет, чтобы ты дала показания против своего дедушки. Он будет разговаривать с тобой очень жестко.
– Я ему не позволю! – с вызовом сказала Аня.
– Помолчи, пожалуйста, – мягко попросил я.
Аня негодующе фыркнула, но замолчала.
– Ты должна будешь честно рассказать все, что видела, – сказал я Маше.
– Хорошо.
– А еще обвинитель попытается выставить тебя соучастницей. Скажет, что это ты заманила Трубецкого на дачу.
– Но… это не я!
– Маша, послушай меня, это очень важно! Ты должна будешь рассказать правду о том, как познакомилась с Трубецким. Не пытайся свалить вину на него, рассказывай все так, как рассказала мне.
– Тогда ее деда казнят! – не выдержала Аня. – Вы что, не понимаете? Надо сделать виноватым Трубецкого, только тогда у Николая Степановича есть шанс!
Аня с подозрением уставилась на меня.
– Чего вы улыбаетесь?
– Хорошо смотришься, – усмехнулся я. – Прямо разгневанная валькирия!
– Думаете, у меня не хватит смелости сказать судьям все, что я думаю? Ошибаетесь!
– Отлично, – рассмеялся я. – Так и сделай.
– Что?
Глаза Ани стали круглыми от удивления.
– Завтра сядешь рядом со мной. Если обвинитель будет слишком наседать на Машу, я дам тебе знак. Устроишь скандал. Справишься?
Аня упрямо сжала губы.
– Даже не сомневайтесь! Я не дам подругу в обиду!
И тут в моем кармане завибрировал магофон.
Захаров опять звонит, что ли?
Я взглянул на экран и резко сказал Торопову:
– Уведи девушек, быстро! И сам уходи.
– Кто это? – требовательно спросила Аня.
Но Торопов обнял ее за плечи и почти силой повел к дому.
Магофон в моей руке продолжал трезвонить.
Я дождался, когда Ваня и девушки скроются из вида, и только тогда ответил на звонок:
– Слушаю вас, Сергей Васильевич!
– Добрый день,