десятилетия становления научной психологии. Тем самым отказ новой, «научной» психологии от метафизического типа объяснения не мог в полной мере сопровождаться ссылкой на естествознание.
Между тем всё то, что называют позитивистскими стандартами, далеко не всегда связано с создателем позитивизма О. Контом. Самому Конту приходилось бороться с искажением его взглядов, которое шло от рядовых позитивистов. Очень показательно то, что Конт пишет в своей работе «Дух позитивной философии»:
«После того, как постоянное подчинение воображения наблюдению было единодушно признано как первое условие всякого здорового научного умозрения, неправильно толкование часто приводило к тому, что стали слишком злоупотреблять этим великим логическим принципом, превращая реальную науку в своего рода бесплодное накопление несогласованных фактов, присущее которому достоинство могло бы состоять только в его частичной точности. Важно, таким образом, понять, что истинный положительный дух в основе не менее далёк от эмпиризма, чем от мистицизма <…> Именно в законах явлений действительно заключается наука, для которой факты в собственном смысле слова, как бы точны и многочисленны они ни были, являются всегда только необходимым сырым материалом» [32, с. 78—79].
И «научная» психология во многом пошла как раз тем путём, против которого выступает даже Конт. Он говорит о «подчинении воображения наблюдению» – это позволяет мысли не быть оторванной от реальности. Но и мысль, и работа воображения остались за бортом «научного» метода психологии. Бесплодное накопление фактов, которые даже не осмысляются, – таково лицо эмпирической психологии. Конт пытался дать обоснование тому, что он сам говорит, анализируя историю науки. Пусть он во многом ошибался, но всё же хоть какое-то обоснование у него было. А вот представление о том, что прогресс науки стал возможен благодаря простому эмпирическому накоплению фактов и отказу от теоретизирования – обоснование этому, по сути, никем и не давалось…
Всё это вполне чётко говорит в пользу того, что эффективность применения в естествознании представлений, получивших название «позитивистских», мягко говоря, не совсем верно. И когда «научная» психология говорит, что пользуется оправдавшей себя в естествознании методологией, так называемым «научным методом», то доказанность этого «научного метода» оказывается сомнительной.
Вместе с тем научная психология не только приписывает успеху естествознания сведение реальности к миру явлений, но также утверждает, что этот успех был одновременно обеспечен возникновением экспериментального метода, сопровождаясь отказом от любого умозрения – и этот метод является «научным». Но это, скорее, научная мифология, не соответствующая действительности. Сама идея того, что существует некий «научный метод», благодаря появлению которого произошёл небывалый скачок в развитии естествознания в Новое время, является очень