не на пустом месте. Однако правильность такой трактовки всё же можно поставить под сомнение. Возьмём, скажем, положение Паскаля о том, что «жидкости имеют вес, соответствующий высоте их стояния, а не ширине сосудов» [47, с. 373]. Действительно, здесь показывается зависимость одного явления от другого, и это подтверждено экспериментально. Но, во-первых, это не высчитывание корреляций, и здесь вовсе не констатируется, что в большинстве случаев происходит всё так, а утверждается стопроцентная зависимость, имеющая форму закона. А какие законы были открыты научной психологией за более чем столетнюю историю? Практически никаких… Разве что закон Вебера-Фехнера можно считать таковым, однако он относится больше к физиологии, да и открыт был ещё до официального появления «научной психологии»… Когда же мы имеем дело не со стопроцентной, но всё же серьёзной зависимостью, то таковая может говорить о том, что оба явления относятся к одной и той же сущности (являются её проявлением), а выявить эту сущность можно лишь умозрительным путём. Психология от этого пути отказывается, но тогда все её попытки выискивать корреляции лишены смысла. Во-вторых, вряд ли верно говорить, что Паскаль в данном случае вывел свой закон исключительно из опыта, минуя путь теоретического рассуждения (а именно этот путь утверждается как «научный»), ибо таковое как раз у него приводится, когда он пытается объяснить, почему так происходит. Скорее всего, гипотеза у Паскаля возникла именно на пути теоретического рассуждения, а потом была подтверждена опытом. В этих рассуждениях он работает на высшем, предельном уровне абстракций, а не остаётся в рамках простых эмпирических обобщений, с которыми работает научная психология. И путь, которым идёт Паскаль, вовсе не является новшеством – путь работы на уровне предельных абстракций, которые конкретизируются примерами, мы встречаем ещё в аристотелевской физике…
Вместе с тем новая физика, возникшая в Новое время, отнюдь не отказалась от категорий «сущность» и «явление», также возникших в античности. Они продолжали оставаться в тех двух вариантах, в которых существовали всегда: поиск физического (материального) субстрата, и поиск трансцендентной (метафизической) сущности. Это можно проиллюстрировать примерами из истории естествознания. На способе объяснения явлений с помощью материального субстрата нет надобности останавливаться, ибо главные примеры этого общеизвестны: атомы и молекулы в физике, клетка в биологии. А вот на метафизических сущностях следует остановиться.
Одним из наиболее ярких примеров метафизических сущностей в истории физики можно назвать флогистон и теплород. С помощью этих понятий обозначали свойство горения предмета – горит предмет потому, что содержит в себе флогистон, и чем больше он его содержит, тем менее остаётся продуктов сгорания. При этом неким флюидам приписывалось свойство переходить при горении в тело, подвергаемое нагреву. Однако,