смеёшься. Центр города, пустые поезда, где тебя никто не потревожит. Плюс – публика разношёрстная, можно найти работу.
– Так чего же до сих пор не нашёл? – справедливо заметила Мика.
– Удостоверения нет. А так – машинистом бы пошёл.
– Ох… шуточки твои. Понятно, не хочешь отвечать, вытягивать не буду. В этот раз.
Выбор вокзала в качестве «обители» был для Жени символичен. Как художник, он всегда искал места, богатые эмоциями и человеческими историями, а вокзал – это средоточие судеб, встреч и расставаний. Здесь он мог наблюдать за людьми, впитывать их чувства, пытаться найти потенциальных подопечных среди творческих душ, путешествующих в поисках себя. В каком-то роде вокзал отражал его внутреннее состояние – вечное движение, неприкаянность, существование на границе миров. А может быть, его выбор был связан с его морским прошлым – как и порт, вокзал являлся точкой отправления в новую жизнь, местом, где начинаются путешествия и меняются судьбы.
К этому моменту они уже как раз и подходили к его «обиталищу».
– Сейчас заходить не будем, вечером зайдём. Вечером там самое то.
– Самое то, – буркнула себе под нос Мика. – Вокзалов я как будто не видела.
Мика предложила добраться до Арвина на общественном транспорте. Женя согласился. Иногда ведь тоже хочется воспользоваться возможностью безбилетного проезда. Пёс, почуяв неладное, заскулил.
– Вот ведь! Я и забыл!
– Зато он помнит. Ладно, далеко ли… куда мы там идём? – спросила Мика.
– Прилично. Но, с другой стороны, нам вроде и спешить-то некуда – ответил Женя, доставая сигарету.
– Всё смолишь?
– Конечно. Зато можно теперь не переживать за своё здоровье. Смотри, кстати, что теперь на пачках пишут и рисуют.
– Мерзость какая, – сморщившись, ответила Мика. – И это должно как-то остановить страждущих?
– Вот статистики не знаю, уж извини, – засмеялся Женя и добавил: – Вперёд! Нас ждут великие тела!
– Может, всё-таки дела? – решила уточнить Мика
– Я, вообще-то, про Арвина.
– Тогда ты не ошибся! – засмеялась она.
В компании менторов Арвин ван дер Вилен выделялся как солнце среди туч – правда, солнце весом за центнер и с неизменной тягой к спиртному даже после смерти. Этот колоритный голландец, чья фигура напоминала пивной бочонок, при жизни создавал бестселлеры с той же лёгкостью, с какой опустошал бутылки виски. Его внешность скрывала душу истинного художника слова, а угрюмое выражение лица могло через секунду смениться улыбкой. Подобно многим творческим натурам, Арвин всегда балансировал на грани гениальности и саморазрушения: в светлые моменты его искромётный юмор и захватывающие истории могли заворожить любую аудиторию, но демоны алкоголя часто превращали его в угрюмого, невыносимого собеседника. Количество написанного им резко остановилось вместе с сердцем, не справившегося в какой-то момент с этой гонкой. Последние дни он провёл в мучительном