Мика, – Мы пойдём, и так уже полночи сидим. Но будем заходить, обещаем, – Мика подошла к Арвину и обняв его за шею, поцеловала в щеку. – Тем более нас внизу собака ждёт.
– Какая ещё собака? – немного растерявшись, спросил Арвин.
И Мика с Женей рассказали ему историю про Пса. Арвин внимательно выслушал эту историю, испытав целую гамму чувств, судя по его лицу, и спросил:
– А как же так? Никогда не слышал, что это возможно. Я вот тоже был бы не против с крысами повозиться, пока Олега нет.
Одна из крыс, кстати, к этому времени исчезла. Вторая же продолжала спать.
– Я не знаю, каким образом, но это работает. Об этом, похоже, не нас надо спрашивать – ответил, встав, Женя. – Ладно, мы пойдём. Как Мика обещала – будем заходить, – и обменялся с Арвином рукопожатием. Мика же просто ещё раз его обняла.
После ухода гостей квартира погрузилась в привычную тишину, нарушаемую только шорохом куда-то пропавшей крысы. Армин задумчиво смотрел на закрытую дверь, через которую ушли его друзья, размышляя о своём подопечном-докторе, чья судьба так напоминала его собственную.
В глубине ночи два силуэта выскользнули из дома. Пёс, верный своему посту у скамейки, встретил их с той особой церемонностью, которая отличает существ, знающих больше, чем показывают. Его движения были исполнены достоинства: медленно встать, отряхнуться от снега, зевнуть, внимательно осмотреть своих спутников.
– Что смотришь, дружище, пойдём, в вагоне погреешься, – сказал Женя.
– Дружище? Ничего себе! – заметила Мика
Этот комментарий заметно смутил Женю. Как-то раньше он не особо позволял себе такие слова в адрес собаки, а тут действительно, «дружище»…
Троица уверенно, но неторопливо, отправилась в сторону «центра». К утру они добрались до вокзала, встретившего друзей гулкой тишиной пустых залов и коридоров, и теперь сидели в вагоне, стоящем где-то на задворках и явно неготовым отправиться в путь. Пес, когда они только зашли на вокзал, куда-то отлучился по «продовольственному» вопросу, но довольно скоро вернулся, с какой-то костью в зубах, явно в более приподнятом настроении. Собака ведь тоже имеет право поужинать в комфорте. Чуть позже, разделавшись с ней, он расположился неподалеку, в соседнем купе.
– Ну что, передохнем и в путь? Нельзя же вечно бродить бесцельно, – спросила Мика.
– Конечно, – ответил Женя, укладываясь на полку. Мика последовала его примеру.
Здесь, в этом застывшем пространстве, менторы могли предаться сну. Особенность менторского сна заключалась в его глубокой связи с прошлым. Это было не просто отдыхом, а своеобразной перезагрузкой души, погружением в воспоминания, которые питали их сущность. Воспоминания приходили к ним по-разному: Женя вновь оказался на палубе «Нептуна», чувствуя солёный ветер и слыша скрип такелажа, а Мика погрузилась в безмолвную пустоту, которая иногда бывает красноречивее любых воспоминаний. Собачьи сны оставались загадкой