доме, когда я болела в детстве.
– Что… что со мной случилось?
– Солнечный удар, – спокойно ответил он, смотря на меня через свои очки. – Я поставил тебе капельницу. У тебя поднялась температура, но скоро должно стать легче.
Я попыталась сесть, но голова закружилась, и я упала обратно на подушку.
– Как давно тебе плохо?
Я сглотнула.
– Уже полгода… Постоянная слабость, тошнота, трудно сосредоточиться… Такое чувство, что я никогда не высыпаюсь, сколько бы ни спала.
Доктор нахмурился, его морщины сложились гармошкой на лбу. Он бросил недовольный взгляд в сторону отца и покачал головой.
– Пока рано делать выводы. Я взял у тебя анализы. Как только будут результаты, я вернусь. А пока – полный покой. Я попросил сиделку Томсонов за тобой присмотреть.
Он повернулся к отцу:
– Ты всё слышал, Питер? Придётся тебе самому готовить себе еду несколько дней.
Отец только поморщился, как будто я специально заболела ему назло.
Когда доктор ушёл, я с трудом поднялась к себе, ноги подкашивались, в висках стучала боль. Одежда была насквозь мокрой от пота и пахла рвотой. Я едва нашла в себе силы, чтобы стянуть её и рухнуть в постель.
Через два часа дверь скрипнула, и в комнату вошла мисс Уилсон, сиделка семьи Томсонов. В руках у неё был поднос. Она была высокой худой женщиной за пятьдесят лет и, насколько я знаю, рано овдовела.
– Как ты себя чувствуешь? – спросила она, коснувшись моего лба.
– Немного лучше… Но температура ещё держится, – пробормотала я.
– Пей лимонад, постарайся поесть хоть немного. А вот лекарства, если станет хуже. Я зайду утром.
Я кивнула, но, когда она уже собиралась выйти, всё же набралась смелости.
– Мисс Уилсон… Скажите Найджелу спасибо.
– Конечно, скажу, – она улыбнулась и вышла.
Я постаралась поесть, хотя у меня было потом такое ощущение, что я проглотила кол.
Наутро мисс Уилсон помогла мне принять душ и аккуратно расчесала волосы. Хоть мы и виделись нечасто, она всегда была добра ко мне, и в её заботливых движениях чувствовалось искреннее участие. Я долго колебалась, но, когда она закончила, решилась задать вопрос, который мучил меня уже давно.
– Мисс Уилсон, вы ведь давно ухаживаете за матерью Найджела и хорошо знаете эту семью… У вас нет идей, почему он меня ненавидит?
– Что? Прости, но я не понимаю, о чём ты.
– Что я ему сделала? – я отвела взгляд. – Он избегает меня, не хочет общаться… Как будто моё общество ему неприятно. Я ведь ничего плохого ему не сделала.
Мисс Уилсон внимательно посмотрела на меня и вдруг мягко улыбнулась.
– Пэм, милая, уверена, что всё совсем не так, как тебе кажется. Просто жизнь у Найджела непростая, и он, как любой мужчина, не любит показывать слабость.
Я недоверчиво посмотрела на неё, но она продолжила:
– Знаешь, открою тебе секрет, дорогая: мужчины куда слабее и чувствительнее, чем мы. Просто они скрывают