урезала на несколько часов в неделю, чтобы писать дальше. Из-за этого днем, к вящей досаде моей матери, я ползала как сонная муха. У меня постоянно вылетали из головы те дела, которые забывать никак нельзя, а все потому, что мои мысли занимало только оттачивание сюжета. Недосып не проходил бесследно. Я вечно жаловалась на усталость, и работа становилась для меня обузой.
Мама терялась в догадках. Вначале она подозревала, что я просто распустилась и обленилась, а потому придумывала для меня всевозможные наказания; но я, полностью захваченная своей книгой, даже не злилась, не дерзила и не закатывала истерик. Тогда она решила, что я больна, и отвела меня к врачу, который диагностировал ускоренное физиологическое развитие и заверил, что с наступлением теплой погоды мое самочувствие улучшится. Он вручил мне пузырек с общеукрепляющим средством, который был выброшен в окно. Меня больше не гнали работать сиделкой: отец скооперировался с соседом, получившим подряд на дорожное строительство, и благодаря этому стал зарабатывать нам на пропитание, хотя и не слишком обильное.
Жизнь шла своим чередом и, по моему разумению, без сбоев брала одно препятствие за другим, но в июле тысяча восемьсот девяносто шестого мама получила письмо от своей матери, которое внесло приятные перемены в мою судьбу. Впрочем, во всякой бочке меда есть ложка дегтя. В письме говорилось:
Дорогая моя дочь Люси!
На сей раз – короткое письмецо. Времени у меня в обрез: к нам только что заглянули четверо или пятеро приезжих и попросились на ночлег, а поскольку одна из служанок сейчас в отъезде, мне самой приходится готовить им постели. Обращаюсь к тебе по поводу Сибиллы. Я глубоко опечалена, что она доставляет тебе столько волнений и тревог. Девочка определенно нездорова, иначе не стала бы вести себя так, как сказано в твоем письме. Она еще совсем юная и, возможно, со временем угомонится. Мы можем лишь уповать на милосердие Господа, который всегда рядом. При первой же возможности отправь ее ко мне. Все расходы беру на себя. Перемена обстановки пойдет ей на пользу, и, если ее поведение улучшится, пусть живет у меня столько, сколько ты позволишь. Замуж ей пока рановато, но через год она достигнет того возраста, в котором я пошла под венец; скорее всего, ей на роду написан ранний брак. Но в любом случае для нее предпочтительней уехать подальше от Поссумова Лога, поскольку она быстро взрослеет и, весьма вероятно, рискует сделать невыгодную партию. Здесь она скорее найдет подходящий вариант. Ни в коем случае не желая возлагать на себя роль свахи, отмечу, что Герти наступает ей на пятки, а Сибилла при своей невзрачности может надолго засидеться в девушках.
Твоя любящая мать,
Мама дала мне прочесть это письмо от начала до конца, а потом спросила, согласна ли я на переезд. Я холодно отвечала:
– Согласна. Беднякам да голякам выбирать не приходится, а бабушка может содержать меня хоть в Каддагате, хоть в Поссумовом Логе. – (И