Анну под локоток. – Нужные люди слушать умеют. И знают. И если у Рысьевых род большой, убытку, ежели кто бездетным останется, не будет, то Соколовские свою кровь мешать не станут… ты лучше к Вепревым приглядись. У них, сказывают, последние годы на диво неудачными были. Они, конечно, будут делать вид, что не больно-то им сватовство это надобно, но…
Анна бросила взгляд на двор, на котором людей не стало меньше. И подумала, что, конечно, Вепревы вариант весьма даже интересный.
И рассмотреть его стоит.
А сваха вот про них смолчала. Не знала? Или решила, что Козелковичи не настолько хороши? И можно кого иного предложить?
Ничего, Анна и без свахи справится.
Главное, чтобы Лилечка нашлась.
То, что снаружи что-то изменилось, Стася поняла сразу. Стало будто бы холоднее. И холод этот ощутила не только она. Вот поежилась Баська. И Маланька прижалась к подружке, то ли пытаясь отогреться, то ли просто со страху. Вздохнула Лилечка.
И слабо, едва слышно, захныкала Фиалка.
– Что-то случится, – Стася поднялась, потянув за собой прочих. И сжала хрупкую детскую руку. – Скоро…
А потом услышала голоса.
Громкие.
И кто-то с кем-то спорил, надрывно так… а потом хлопнул выстрел, но как-то слабо, словно издали, и спор стих. А чувство беды обострилось.
Даже не чувство.
Стася уже знала: беда случится.
Пришла.
И…
– Что-то не так… – Горыня крутила головой, а вот прочие стихли. Тоже чуяли что-то этакое, неправильное, неспокойное. И страх их, объедененный, стал всеобъемлющим. – Лишь бы…
Она осеклась.
И обняла себя.
Задрожала, но попыталась с дрожью управиться. А потом тихо обреченно добавила:
– Живыми нас не выпустят…
И тотчас нос Стаси уловил отчетливый запах дыма. Это что выходит…
– В круг! – рявкнула она, сама удивляясь и голосу своему, и тому, что липкий ужас, еще недавно парализовывавший, мешавший думать, вдруг отступил. – Все в круг! Если жить хотите!
Голос её утонул в истошном вое.
– Мамочки… – вой подхватили на разные голоса.
…и… дым идет с крыши, спускается белесыми нитями, которые другие не видят, но чуют, ибо невозможно не узнать этот характерный запах тлеющей соломы, дерева, что вот-вот займется и тогда.
– В круг, мать вашу! – грозный голос Горыни перекрыл вдруг общий вой. – А ну встали, курицы!
Дым пробирался и под дверь.
Наверняка, её хорошо заперли, наверняка…
Стася сумеет.
Справится.
Сама.
Она ведь ведьма. Так Стасе говорили. А ведьмы… ведьмы – это ведь не просто так… и если Стасина прабабка смогла открыть дверь в иное измерение, то с нынешнею Стасе совестно будет не справится.
– В круг! Быстро! И еще одним… – Горыня, кажется, подкрепляла слова затрещинами, порой и пинала кого-то, заставляя подниматься.
Становиться в круг.
Браться за руки.
Какой в этом смысл? А дыма все больше. Дым прибывает,