как задели его эти два слова: «зеленый пиджак». Ежегодный турнир в Джорджии считался главным событием в мире гольфа. Выиграл «Мастерс»? Все, ты легенда. Победитель традиционно получал в подарок зеленый пиджак, которым мог хвастаться весь следующий год. Все мечтали о нем.
– Что?
– Ты как-то сказал, что не завершишь карьеру, пока не завоюешь зеленый пиджак в Огасте. Но у тебя его нет.
Ее слова пронзили ледяным уколом.
– Спасибо, Джозефина, я в курсе.
– Цели так легко не бросают, – непреклонно заявила она. – Нельзя просто взять и расхотеть то, к чему упорно стремился.
– Можно. Я вот расхотел.
– А я думаю, что ты врешь, Уэллс Уитакер.
– Думай, что хочешь. Все равно не вернусь.
С этими словами он в последний раз ушел с поля – и да: никто не заметил.
Никто, кроме Джозефины. Последнего человека на этой планете, которому не было на него наплевать. Скорее всего, он никогда больше не увидит ее. Никогда не услышит, как она защищает его перед другими фанатами, никогда не увидит плаката, обнадеживающе маячащего среди бейсболок, и необычного цвета волос, выделяющихся на зеленом фоне.
Признать это оказалось неожиданно сложно, и все же он не остановился. А на полпути к парковке бросил сумку для гольфа, не волнуясь о судьбе клюшек, выпавших из нее. Сбросил балласт, чтобы стало чуть легче.
А чувство свободы – оно рано или поздно придет. Придет ведь?
Конечно. В любой момент.
Но когда он оглянулся на поле и увидел, что Джозефина все еще стоит там, отвернувшись от него, переставлять ноги стало тяжко. И все же он заставил себя сесть за руль «Феррари» – и, выехав с парковки, продемонстрировал увитому плющом зданию клуба средний палец.
Уэллс Уитакер покончил с гольфом и со всем, что с ним связано.
Включая зеленоглазых оптимисток, из-за которых он снова начинал мечтать о победе.
Глава 3
Спустя три недели после выхода из турнира Уэллс приоткрыл опухший глаз. Он не знал, какой сегодня день и месяц: может, июнь, а может, и декабрь. Да хоть прошлый год. Он ходил оторванным от реальности с того момента, как вышел с поля в Палм-Бич-Гарденс и вернулся в родной Майами. Он пил. Господи, он столько пил, что все органы, казалось, облепила густая смола.
Головная боль с рвением злобной мачехи вколачивала в мозг гвозди, и все же почему-то Уэллсу хотелось срочно вскочить с постели. Неясное воспоминание щекотало основание шеи костлявым пальцем. У него было какое-то дело. Только какое? Точно не игра, не тренировка и не пресс-конференция. Кроме алкоголя, в его жизни ничего не осталось.
Ураган «Джейк».
– Твою мать!
Его рука метнулась к пульту, и он резко сел, путаясь в одеяле. Ночью разбушевался ураган. В своей многоэтажке он практически не заметил его последствий, разве что сильный ветер и ливень. Последнее, что он помнил, – новость о том, что ураган дошел до Палм-Бич, и, черт возьми, он сразу подумал о ней. О Джозефине. Она ведь жила там? «Моя семья держит магазинчик товаров для гольфа