детства частенько дрался, а в школе проводил в кабинете директора больше времени, чем она сама. Он рос озлобленным подростком. Обиженным на родителей за то, что те его бросили, вспыльчивым и буйным.
А потом его обнаружил Бак Ли.
В то лето Уэллсу исполнилось шестнадцать, и он устроился работать на местное поле для гольфа – в основном чтобы втихомолку поиздеваться над богатыми ребятами и попутно подзаработать. Где бы он сейчас был, не попадись ему под руку клюшка и не заметь Бак Ли тот трехсотметровый удар?
Уж точно не в квартире за пять миллионов.
Где он сидит и переживает о едва знакомой девушке.
«Белль Уэллса».
Сдавшись под напором ответственности, он с недовольным ворчанием потянулся к телефону. Его менеджер давно уволился и больше с ним не общался, но ради информации можно было и приструнить гордость. Или он так и будет гадать, не пострадала ли она из-за него…
Из-за него?
– Так, хватит. Она мне не девушка. Просто фанатка.
Большие зеленые глаза, полные оптимизма…
«Я не уйду, пока все не вернутся».
– Да твою мать! – От чего голова болела больше: от похмелья или чего-то еще? Уэллс не знал и знать не хотел – как и задумываться, почему вдруг его волнует судьба какой-то там рыжей. Он попросту набрал номер.
Нейт, его бывший менеджер, ответил на третьем звонке.
– Очень надеюсь, что ты не из полиции звонишь, – сонно сказал он.
– Не из полиции. – В новостях показали людей, пострадавших из-за урагана, и он всматривался в них, лихорадочно выискивая полное надежды и веселья лицо. – Слушай, помнишь тот конкурс? Где можно было выиграть обед и тренировку со мной?
– Это в котором поучаствовал восемьдесят один человек?
Уэллс поморщился.
– Мог бы и не упоминать.
Было несложно представить, как бывший менеджер небрежно пожимает плечами.
– С чего ты вдруг о нем вспомнил? Мне звонили из клубного ресторана, сказали, ты не явился. Шок, чистый шок.
– Не удивляйся. Кормят они паршиво. – Он представил, как сидит напротив Джозефины под яркими лампами клубного ресторана, и идиотский пульс участился. – Господи. Надо было сводить ее в нормальное место.
– На салатики-то вину не сваливай, дружище. Ты сам виноват, что не пришел.
– Я в курсе, – огрызнулся Уэллс, и больной глаз кольнуло.
Расстроилась ли Джозефина, что он не сводил ее на обед?
Да. Да, конечно. Он только и делал, что подводил ее. Долгие годы.
– Просто дай мне номер победительницы, и я отстану, – пробурчал Уэллс.
– Чего? – хохотнул Нейт. – Я не могу… Слышал когда-нибудь о неприкосновенности частной жизни?
Приступ паники, который он испытал, услышав это, совсем ему не понравился.
– Да твою ж мать, я просто хочу сводить ее на сраный обед! Раз обещал – надо выполнять.
– Она не пойдет с тобой обедать. Она тебя видеть не хочет.
Рука на пульте сжалась, а голос репортера зазвучал тихо и приглушенно,