и изменилось непоправимо. Словно скульптор случайно пролил на упругую глину воды, превратив ее в бесформенную массу. Теперь сколько ни отогревай ее в руках, сколько ни пытайся выпарить влагу, прежней ей уже никогда не стать. Да и откуда взяться теплу? Ведь лето – их лето – давно прошло. Теперь безжалостная вода въелась в каждую клеточку ее тела, отяжелив груди, заставив обвиснуть кожу.
– Что-то я неважно себя чувствую, – сказала Мари и задумалась, словно пыталась понять, действительно ли это так. – Совсем неважно, – повторила она, но Джозеф ничего не ответил. Полежав еще пару минут, она приподнялась. – Давай не будем оставаться здесь еще на одну ночь, Джо.
– Городок такой живописный…
– Да, но ведь мы уже все осмотрели. – Мари встала. Она знала наперед, что он скажет. Что-нибудь веселое, бодрое и жизнерадостное – разумеется фальшивое. – Можно поехать в Патцкуэро. Это рукой подать. Тебе даже вещи паковать не придется, милый, я все беру на себя! Остановимся в отеле «Дон-Посада». Говорят, там красивейшие места…
– Здесь, – перебил ее Джозеф, – здесь красивейшие места.
– …и все дома увиты бугенвиллеей, – закончила Мари.
– Вон, – он показал на цветы на окне, – вон твоя бугенвиллея.
– А еще там можно порыбачить – ты же обожаешь рыбачить, – поспешно добавила Мари. – И я тоже буду рыбачить с тобой. Я научусь – правда научусь. Я так давно мечтала научиться рыбачить! Знаешь, у тарасканских индейцев раскосые глаза, и они почти не говорят по-испански… А оттуда мы можем отправиться в Паракутин – это недалеко от Урвапана, там делают замечательные лаковые шкатулки. О, это будет здорово, Джо!.. Все. Я начинаю собирать вещи. Постарайся понять меня и…
– Послушай, Мари…
Джозеф окликнул ее, и она остановилась, не добежав до двери ванной комнаты.
– А? – повернулась она.
– Разве не ты говорила, что неважно себя чувствуешь?
– Ну да, я. Я и правда чувствовала… чувствую себя неважно. Но стоит только подумать об этих замечательных местах…
– Да пойми же: мы не осмотрели и десятой части этого города, – с самым резонным видом начал он. – Там, на горе, есть статуя Морелоса – я собирался ее сфотографировать. Кроме того, дома французской постройки… Ну подумай: преодолеть столько миль, ехать сюда, добираться – а потом побыть всего один день и уехать! И потом, я уже заплатил за следующую ночь…
– Мы можем сделать возврат, – поспешно заверила его Мари.
– Ну почему ты так хочешь уехать отсюда? – с притворным простодушием, словно он говорил с ребенком, спросил Джозеф. – Тебе что, не нравится этот город?
– Да нет же, городок прелестный, – ответила Мари, изобразив улыбку на совершенно бледном лице. – Такой чистенький… гмм… зеленый.
– Ну вот и ладно, – порешил Джозеф. – Тогда остаемся еще на день. Обещаю: ты обязательно полюбишь эти места.
Мари начала что-то говорить, но замолкла.
– Что-что? – переспросил он.
– Да нет, ничего.
Она закрыла за собой