пассажирского сиденья сумочку, девушка прошла к багажнику и выволокла оттуда чемодан. Выдвинув ручку, она протащила его через зазор между живой изгородью и воротами. Оказалось, что дальше смог бы проехать только внедорожник – не улица, а грунтовка со стоящей в глубоких колеях водой. В рекламном тексте лучше этого не упоминать.
Вскоре дорога уперлась в реку и потянулась вдоль нее вверх по течению. Астрид шла дальше, колесики чемодана оставляли в грязи змеившийся трамвайный путь. Через сотню ярдов показалась обшарпанная лодочная мастерская. С десяток старых парусных лодок возвышались на деревянных поперечинах, еще несколько – на бетонном спуске, плавно уходившем под воду. Поодаль стоял длинный сарай-эллинг с ржавой жестяной крышей. На двустворчатой двери висел старый деревянный судовой руль с выведенной краской надписью «Арчер и сыновья». Над одной из лодок склонился мужчина и шлифовал ее борт специальной машинкой, слишком поглощенный своим занятием, чтобы заметить Астрид.
Дорога держалась вдоль берега, заросшего камышом высотой по грудь. Встречались видавшие виды деревянные пристани с пришвартованными лодками. Стало еще грязнее. Иногда лужи разливались через всю дорогу – приходилось поднимать чемодан и их перепрыгивать.
В конце концов проход снова перегородили ворота. По другую их сторону начиналась узкая верховая тропа и стоял указатель «Хэнбери, 0,5 мили». Астрид взглянула на телефон – сети не было. Облако мошкары следовало за девушкой с тех пор, как она вышла из машины. Отмахнувшись от них, Астрид пошла назад к мастерской.
Мужчина все еще занимался лодкой. На нем были штаны с накладными карманами и темно-синий джемпер с дырками на локтях.
– Простите?
Он не поднял взгляда, хоть Астрид и произнесла это, стоя прямо у него за спиной. Девушка хлопнула в ладоши.
– Простите!
Выключенная шлифовальная машинка, содрогнувшись, остановилась.
На вид мужчине было около сорока, волосы русые, слегка вьющиеся и выгоревшие на кончиках. Лицо загорелое, с пятидневной щетиной, в которой застряло на подбородке немного опилок. Тонкая серебряная цепочка висела поверх выреза джемпера. Астрид поморщилась. Цепочка поверх джемпера? Какая безвкусица.
Он широко улыбнулся, и уголок губ коснулся пятна смазки на щеке. Затем оглядел девушку сверху донизу и захохотал так, что даже закашлялся. Астрид не помнила, когда в последний раз совершенно незнакомый человек в открытую над ней потешался. Скорее всего, никогда.
– Что смешного?
– Простите, пожалуйста. – Он подавил хохот, затем ткнул пальцем вниз и снова зашелся смехом. – Господи, что за обувь!
Опустив глаза, она обнаружила свои новенькие белые кроссовки заляпанными грязью.
– О нет.
Она поскребла кроссовкой о пучок высокой травы, но только размазала мокрый грунт дальше. Астрид почувствовала, как кровь прилила к щекам.
– Да, так вот, – выдавила она, – «Приют кроншнепа». Знаете такой?
– Ага.
– Не