Всё оставалось чужим.
– Станция Пулково – конечная, – сказал голос в динамике.
Эти слова повисли в воздухе. Он был связан с ними, привязан к этому моменту. Всё до этого исчезло, и он стоял перед этим. Конечная. Но для чего конечная? Разве вся жизнь не была тоже станцией?
15
Сергей вышел на платформу. Аэропорт был пуст, как его мысли, когда он садился в автобус. Бледный свет флуоресцентных ламп врезался в пол, расставляя тени. Чемодан катился плавно, почти бесшумно. Он двигался, не думая.
Пограничник женщина средних лет, задержала его взгляд. Она проверяла не только документы, но и что-то большее, как будто могла прочитать его насквозь. Он прошёл мимо, не изменив выражения лица, но ощущение, что она что-то заметила, не отпускало его.
– Телефон, планшет? – её голос был ровным, почти без интереса.
– Ничего, только фотоаппарат, – ответил он.
Она взяла фотоаппарат, повернув его в руках.
– Пленочный? – спросила она.
Сергей, не спеша, ответил.
– Цифровой.
Она вернула фотоаппарат с тем же взглядом. В её голосе не осталось интереса.
– Счастливого пути, – сказала она.
Сергей кивнул. Он знал, что всё это – просто слова. Но что они значат? Путь – к чему? Счастье – в чём?
Он шёл через аэропорт, где люди двигались тихо, как тени, и всё вокруг казалось ничем. Чемодан катился за ним, почти не издавая звука, как его мысли. Свет, как пустота, не оставлял следов.
Когда он подошёл к паспортному контролю, пограничник не поднял глаз.
– Конечная точка – Дакар?
– Да, – ответил Сергей. Его голос был лёгким, как исчезающий момент.
– Через Дубай? – спросил офицер, как если бы это было важнее, чем просто вопрос.
Сергей кивнул.
– Да, через Дубай.
Пограничник протянул ему паспорт. Легко приподнял его, словно проверяя не только документ, но и готовность Сергея. К чему-то большому. К неизведанному. Голос стал теплее, когда он добавил:
– Сербия и Россия – братский народ.
Штамп был поставлен.
Сергей кивнул в ответ. На его лице мелькнула едва заметная улыбка. Его глаза были настороженные, наблюдающие за каждым мгновением этого дня, как если бы он пытался уловить последние детали привычного мира, прежде чем раствориться в новом, совсем другом, для которого он ещё не был готов.
16
Перелёт был долгий. Перелёт был чужой.
Сосед в бизнес-классе оказался достаточно пожилым мужчиной с угловатыми чертами лица. Его возраст был очевиден, но взгляд сохранял твёрдость, словно время не смогло его сломить. Он носил светлый льняной пиджак, который, казалось, не меняли десятилетиями, но который по-прежнему носили с достоинством. На его носу были очки в тонкой, почти невидимой оправе. Они сидели на нём естественно, как нечто неотъемлемое, будто их линия идеально повторяла форму его лица.
Вместо планшета или ноутбука, он раскрыл перед собой что-то совершенно неожиданное – большую, почти старомодную газету, плотную, слегка шершавую на вид,