две девчонки, не похожие друг на друга настолько, что никто ни за что не назвал бы их родными сестрами. Обе были моими одногруппницами, обе не пошли в магистратуру и обе часть прошлой жизни. Лучшие подруги Лискиной, моей бывшей. Они цепляются за меня взглядами, в которых читается интерес, как мило. Не то чтобы наши отношения с бывшей закончились масштабным спектаклем… хотя нет, так и было. Стыдно вспоминать, но уже никуда не денешься, что есть, то есть. Я фрик, и этим все сказано.
– Бу!
Обе отшатываются и, цокнув языками, скрываются в кафешке.
– Привет подружке! – кричу им вслед.
Не стоило этого делать. Эльза сказала бы, что я привлекаю внимание. Она ничего не понимает в развлечениях. Прохожу мимо бабушек, сидящих вдоль тротуара, – думал, что их давно победило время. В детстве мы с Соней покупали у одной такой бабули желтые сладкие ранетки на вытащенные из кармана отца деньги, и однажды мне крепко прилетело по рукам пряжкой ремня. С тех пор к ранеткам выработалась стойкая неприязнь.
Эти бабули ничем не отличаются от прежних, разве что появились таблички с номерами телефонов для перевода денег на карту. Яблоки, соленья, старые книжки. Одна бабуля глухонемая, и об этом сообщает табличка, прислоненная к стопке ветхих книг. Рядом такая же стопка пластинок для проигрывателя. Кажется, они меня преследуют – воспоминание о кудрявой девчонке царапается острыми когтями, и приходится тряхнуть головой.
Бабуля поднимает на меня слезящиеся глаза, почти спрятанные под тяжелыми красноватыми веками, и кивает на книжки, я качаю головой.
Налички у меня нет, оставить ей нечего, а тормозить, чтобы сделать перевод, я не стану. Улыбаюсь, она улыбается мне. Предположу, что я для этого одуванчика «милый мальчик, разве что одет не по погоде» или что-то в этом духе.
– И что это было? – Сокол ловит меня на парковке.
– Проветриться решил, пошли уже.
Но он тормозит. Смотрит на корпус института с каким-то не то презрением, не то сомнением.
– И чего мы тут забыли. – Сокол ерошит волосы и улыбается мне так, будто я точно знаю, что мы сделаем дальше.
– Я не слиняю с консультации, – предупреждаю его.
– Ты стал таким скучным. – Он качает головой и до хруста потягивается.
Мне иногда становится интересно, что стало бы с Соколом, если бы не я. Он продолжил бы учиться? Или реализовал бы свою идиотскую фантазию и переехал на Бали, чтобы открыть серф-клуб? Или начал бы выращивать креветок? А может, производство крафтового пива? Или скорее магазин по продаже гербицидов на маркетплейсе – помню, как он припер Соне в квартиру пять литров этой дряни. А потом нашел сам у себя аллергию на гербициды, и бизнеса так и не случилось.
У Олега тысячи идей – от китайских кроссовок до вязания гамаков. А он торчит в магистратуре. Говорит, что его это тормозит в развитии, и, если избавиться от бесполезного хождения в универ, бизнес точно попрет. Ему не хватает времени на то, чтобы реализоваться, даже тогда, когда он ничем не занят, и это превратилось в притчу «Как Олег Соколов деньги зарабатывал».
«Вам