лопатки практически прижимаются к моей груди, и каждое ее движение становится моим движением.
С трудом сглатываю и хочу мотнуть головой, чтобы избавиться от этого чувства опьянения.
– Как твоя голова?
Она толкает очередную дверь, и мы оказываемся в танцевальном классе. Таком же ужасно грязном, как концертный зал. Зеркала мутные, почерневшие, под потолком гирлянды лампочек и паутины. Паркет разрисован пылью и узором, повторяющим форму оконных рам из-за попадающего с улицы тусклого закатного света.
Лицо девушки исполнено таинственной радости. Она действительно на взводе от того, что нашла. Она рада. И не чувствует своей вины, а вина – единственное, что подпитывало когда-либо мое желание искренне на кого бы то ни было злиться.
– В чем дело? – улыбается она, отпуская мою руку, делает два шага назад и начинает кружить по классу, подняв над головой руки. – Умеешь танцевать вальс?
– Ни за что я не стану даже говорить с тобой на эту тему.
– Брось! – Она смеется так, что я уже уверен, что – черт бы ее побрал – в итоге эта девчонка победит.
Да чтоб тебя, почему ты ведешь себя так, будто одно твое желание превыше желаний всего мира?
– Смотри, что еще я нашла!
Она достает старинный крошечный магнитофон, какие я видел только в детстве, в гараже.
– Он работает на батарейках, и это прекрасно, потому что я вообще не уверена, что тут есть электричество. И я достала батарейки! И! Магнитофон заработал! Круто?
– Нет, это все не…
Девчонка жмет на кнопку.
– Там кассета, представляешь? И самый настоящий вальс, как в детстве на ритмике, давай же, ты должен уметь! Пожа-алуйста, я в жизни не танцевала с таким красавчиком, как ты, и я совсем не льщу. Давай уже, как умеешь, какая разница? Мне нужен идеальный прекрасный принц!
Она болтает и болтает, но уже сжимает мои пальцы. Снова. Тянет за собой, снова. Заставляет положить руку себе на талию, привстает на цыпочки, словно от этого станет на самом деле выше, и мне буквально приходится вцепиться взглядом в ее глаза. Снова. Карие и очень теплые. Не из-за оттенка, черт бы побрал эти оттенки, нет, из-за солнца, прячущегося внутри этой непрошибаемой вредной черепушки.
– Давай же. Один кружок, – шепчет девчонка на грани слышимости и отводит правую ногу назад, намекая, что я должен ступить вперед левой.
Я этого не делаю, стою, вцепившись в ее талию и руку.
– Пожалуйста, сейчас вальс закончится.
Может, я этого и жду.
Она смотрит так умоляюще, будто, если сейчас я не сделаю к ней шаг, ее сердце разобьется. Я жду три вдоха и три ноты, прежде чем даю то, чего она хочет. Делаю шаг к ней, она от меня, и это проще, чем я думал. Конечно, я помню, как танцевать вальс. Это что-то оставшееся со школьных лет и с тех пор ни разу не пригодившееся.
Один шаг сразу же превращается в круг, второй, третий. Лицо девчонки озаряется таким светом, что я, ослепленный, закрываю глаза, не выдержав. Мне не сложно вести, и это то, на что моя партнерша даже не рассчитывала. Она