в глаза. Хелен промолчала, не укоряя его за выпавшее на её долю приключение, ни за то, что он отказался от траура по своему брату. Некстати она вспомнила странное ночное происшествие в гостинице, но опять промолчала, а дядя продолжил: – мне очень жаль, что Эдвард умер. Мы будем рады тебе и надеемся, что ты также будешь счастлива в нашем доме. Тем более что Рут скоро выйдет замуж и уедет, а мы с Элизабет останемся одни.
– Спасибо, дядя. Не стоит беспокоиться, я понимаю, насколько важна ваша работа и никогда бы не обиделась на вас. Наше горе общее, и я думаю, мы сможем пережить его вместе, – вежливо ответила Хелен и сжала его руку, печально улыбнулась. Горе об умершем отце еще трогало сердце Хелен, но не так сильно, как раньше. Возможно, что отказ от траура поможет ей справиться с утратой быстрее, чем если бы она каждый день смотрела на свое черное платье.
– Ты удобно расположилась? – Тайрон сел за стол вместе с ними, и Хелен оказалась по левую руку от него. Дядя не спешил переходить к важному, по мнению Хелен разговору. Без улыбки девушка кивнула.
– Да. Комната чудесна, спасибо. Только, дядя, я бы хотела узнать почему вы отказались от траура. Я знаю, вы не общались с отцом долгое время… обида послужила тому причиной?
Тайрон, разостлавший на коленях салфетку чуть нахмурился, откидываясь назад, пока прислуга подавала ему еду. На мгновение он отвел глаза от Хелен, но затем снова посмотрел на племянницу. Она неотрывно глядела на него, в ожидании ответа, слушала стук своего сердца, не зная, как он отреагирует на вопрос. Она так поторопилась со своим вопросом, задала его беспардонно и прямо, будто бы раньше её никто и никогда не учил вежливости и беседе. Едва не отведя глаза в смущении, Хелен заставила себя дождаться ответа дяди.
– Тебе не стоит об этом думать, Хелен. Как бы то ни было, все обиды уже прошли, а траур… жизнь коротка, чтобы тратить её на скорбь. Конечно, я любил своего брата и не желал ему смерти, однако, он принял решение не общаться со своей семьей и уехал. Когда я пытался поговорить с ним двенадцать лет назад он не пожелал этого.
Дядя Тайрон развел руками, улыбаясь в усы, только в глазах улыбки не было. Сгладив все углы и неловкости, которые создала племянница, он ответил вежливо и не дал ей ничего, что она могла бы обдумать и снова поднять эту тему. Он не сердился, Хелен решила продолжить расспросы, но постаралась смягчить первое неловкое впечатление.
– Простите, дядя, эти мысли не уходят у меня из головы. Я так скучаю по отцу, все время думаю о нем. И сегодня я узнала так много нового о нашей семье! Он никогда не говорил мне, что в Либсон-парке жил его дед, и что у вас такое большое поместье. Несмотря на то, что вы кровные братья, вы никогда не общались раньше, я не помню этого. Почему же он уехал и не пожелал встречаться даже на рождество?
– Это дела давно минувших дней, Хелен. Все уже забыто, и тебе больше не стоит об этом думать, – Тайрон вновь отмахнулся от неё, приступая к трапезе. – Мы рады тебе и это главное!
Хелен ничего не оставалось,