стужи.
Любовь, быть может, застрелись?!
«Холодно, зябко уставшей мечте…»
Холодно, зябко уставшей мечте,
Ищущей ласки весенней.
Встретятся люди, да только не те —
Станет мечта привиденьем.
Есть ли у Бога ответ для земли,
Как стать любви бесконечной?
Снова уходят, а те, что пришли,
Сердце опять покалечат.
«Когда февраль залепит снегом окна…»
Когда февраль залепит снегом окна,
Забьется сердце в стёкла на тепло.
Но только ветер зло и одиноко
Закроет крепче белое стекло.
Не достучаться сердцу к добрым людям,
Не докричаться до души другой,
И, венчанное снегом, так и будет
Холодною замершею водой…
Без тебя
Жить без тебя ― как 40 раз умри!
И больше, если б стих послушен горю!..
Мне все равно о чем ― но говорить
С тобою!.. И банальнейшего вздора
Любовь не устыдится у черты,
С которой начинается безумье.
И просто сотни строчек: «…ты, ты, ты…»
На простыне больного полнолунья.
Мне ничего не нужно от судьбы!
Скуднее я в желаниях, чем поле,
Освобожденное для смысла молотьбы!
Один лишь ты ―
не менее, не боле…
«Уже слишком поздно меняться…»
Уже слишком поздно меняться.
С тобою мы – будто две глыбы.
А если Поэту вмешаться,
То стало б нас вместе как три бы!
Уже слишком поздно меняться.
Мы два сочно вызревших плода!
Пусть рифма безумствует в танце,
Такая поэтам работа…
Уже слишком поздно меняться.
Ты прочен, как будто из камня.
А мне с моей рифмой скитаться
То в шёлке, то в простенькой ткани.
Я тканью на камень ложилась,
Удары от ног получая, —
И кровью по тряпке струилась
Твоя благодарность мужская.
Уже слишком поздно меняться.
Я рифмы на улице пела.
Ты милостыню не стеснялся
Подать в то тряпье между делом.
«Постель разобрана, а человека нету…»
Постель разобрана, а человека нету.
Душа разобрана, а рифмы нет.
Заплаканное в непогоду лето
Наводит свой последний марафет.
Уже ветрами дрогнула страница,
Уже иначе пахнут вечера
И собираются в полеты птицы
С осенней рифмой моего пера.
Уже смеркалось, когда я стелила
Заждавшуюся вечера постель.
Но человек, которого любила,
Прийти средь непогоды не хотел.
Заплаканное лето село рядом,
И честно – марафет помочь не смог
Запрятать, что ему когда-то надо,
Чтоб человек дал носовой платок.
Сидели на разобранной кровати
Разобранная женская душа
И лето