Дрейк-стрит, – продолжает тетя. – Но Дрейк-стрит тоже нет – убита торговым центром. Чампнесс-Холл и тот продали.
– Пойду прогуляюсь, – говорю я. – Пожалуй, речь королевы в этом году пропущу.
– А, ну хорошо, – соглашается тетя Джоан, к моему удивлению.
– Может, зайду к миссис Формби, отнесу ей немного твоего рождественского пудинга.
– Ее муж был в Совете, – говорит мой отец, не открывая глаз.
– Я вернусь через час-два.
Миссис Формби радостно смеется, увидев меня. Она довольно богатая, очень уродливая женщина, с лошадиными зубами, в очках с толстыми стеклами. Ее муж, умерший какое-то время назад, тоже был уродлив, но я мало с ним виделся, когда был ребенком. Я считал их замечательно экзотической парой. В юности он был – кто бы мог подумать – чемпионом по катанию на роликовых коньках, а она – скрипачкой в оркестре. Однако было трудно представить их молодыми, настолько старыми они казались мне уже тогда. Формби жили в большом каменном доме с большим садом, полным великолепных цветов, довольно близко от нашего района с булыжными мостовыми, домиками ленточной застройки и магазинами. Как они встретились, откуда было их благополучие, а также чем ее муж был занят в Совете, я так и не знаю.
– Здравствуй, Майкл, как я рада тебя видеть. Я думала, что ты придешь завтра вывезти меня на прогулку.
– Сегодня я пешком. Просто гуляю после ланча.
– А это что? Это мне?
– Кусок рождественского пудинга моей тети. Готовишь недели, а наслаждаешься несколько секунд. Прямо как музыка.
У четы Формби не было своих детей. А у меня, единственного ребенка, не было компании дома. Миссис Формби полюбила меня и настаивала, чтобы я ходил с ней на самые разные мероприятия, которые моя семья не посещала. Именно она, а не ее муж, научила меня кататься на роликовых коньках, и она повезла меня в Бельвю[23] слушать великого «Мессию»[24], когда мне было всего девять лет.
– Ты знаком с моим племянником и его семьей? Почему бы тебе не выпить стаканчик с нами? Мы только что кончили обедать. Правда, наш пудинг был из «Маркса и Спенсера».
– Пожалуй, я пойду дальше, миссис Формби.
– О нет-нет-нет, Майкл, заходи.
Племянник – лысый, цветущий человек лет пятидесяти, дипломированный геодезист из Чешира, – встречает меня словами: «О да, скрипач». Он смотрит на меня оценивающе и несколько неодобрительно. Его жена, сильно моложе, занята тремя девочками, которые дерут друг друга за волосы, хнычут и ссорятся, споря, какую программу смотреть.
Дав мне бокал вина, миссис Формби усаживается в удобное кресло и спокойно сидит, несмотря на шум. Я выпиваю вино настолько быстро, насколько позволяет вежливость, и покидаю дом.
Я недалеко от моего старого района. Машин почти нет. Ноги ведут меня на парковку, где была наша лавка. Парковка должна быть сегодня пустой. Но в последний момент что-то останавливает меня, и я стою не двигаясь, неуверенный в своей цели, боясь беспокойных мыслей.
Вдруг в моей голове возникает необычайно прекрасный звук. Мне девять лет. Я сижу между мистером и миссис Формби