говорил однажды или дважды раньше.
– Ты много ездишь?
– Как обычно. У нас концерт в Вене в следующем мае. Вам бы понравилось. Ничего, кроме Шуберта.
– Да, – говорит миссис Формби; ее лицо озаряется. – Шуберт! Когда я была молода, у нас были вечера Шуберта. Один мой друг пытался вставить Шумана. Я не позволила. Я называла его «Не тот Шу»!.. Кстати, Майкл: наше местное музыкальное общество спрашивало, не захочет ли твой квартет сыграть здесь, в Рочдейле, в Театре Грейси Филдс. Я сказала, что не думаю, но обещала спросить. Поверь мне, я просто передаю их просьбу, я не хочу, чтобы ты чувствовал какое-либо давление.
– Почему вы думали, что я могу не захотеть, миссис Формби?
– Просто шестое чувство. Ну, наше музыкальное общество по-прежнему довольно активно. Мне кажется, если говорить про культуру, это наше приятное исключение. Конечно, глупо, что до единственного приличного зала в городе не доехать на общественном транспорте… Но что ты думаешь?
– Просто не знаю, миссис Формби, – говорю я наконец. – Я хотел бы сыграть – то есть хотел бы, чтобы мы сыграли. Но кажется, я еще не созрел. Не могу это объяснить. Звучит глупо, я знаю, и даже несколько эгоистично.
– Не то и не другое, Майкл, – говорит миссис Формби. – Ты сыграешь здесь, когда будешь готов. И, честно говоря, даже если это будет после меня, я ничего не имею против. Есть события, которые нельзя торопить. А если их торопить, ничего хорошего не выйдет. Кстати, поблагодари свою тетю. Ее рождественский пудинг был очень вкусным.
– Вам что-то досталось или вы его скормили вашим внучатым племянницам?
– Ну, – говорит миссис Формби, смеясь, – я съела кусочек. А как поживает наша скрипка?
– Она прекрасно себя чувствует. В этом году несколько раз побывала у мастера. Она немного звенела, но теперь поет, как жаворонок.
Я останавливаю машину на обочине и смотрю поверх ярко-зеленого склона. Когда-то я мчался по этой дороге вниз на велосипеде на полной скорости, с ветром в волосах. Интересно, куда жаворонки деваются зимой?
– Ты знаешь, я хочу, чтобы ты на ней играл, Майкл, – говорит миссис Формби озабоченно.
– Я знаю. И я люблю ее, миссис Формби, – отвечаю я с неожиданным беспокойством. – Я вам не говорил, что мы едем в Венецию после Вены? Так что я ее свожу на место ее рождения. Вы не думаете ее забрать, нет?
– Нет, нет, в общем, нет, – говорит миссис Формби. – Но мой племянник все время пристает ко мне насчет фонда для образования моих внучатых племянниц, насчет моего завещания и так далее. Я не знаю, что делать. И он выяснил и сказал мне, что скрипка теперь стоит очень много.
– Ну да, правда, я полагаю, – говорю я грустно.
– Она была не очень дорогой, когда досталась мне столько лет назад, – продолжает она. – Меня по-настоящему беспокоит, что она так выросла в цене. Я не особенно люблю своего племянника, но привязана к моим внучатым племянницам.
– Если бы вы мне ее не одолжили, я бы никогда не смог ее купить, – говорю я. – Вы были очень великодушны.
Мы