есть как?!
Дождь хлестал, одежда на Давиде промокла, и его начинало трясти от холода. Он перебрался на подветренную сторону Кокоса Родосского и прижался к стволу, я последовал за ним. Тут было тише.
– Вот так, – ответил я, не найдя объяснений.
– Ты приведение? – спросил он.
– Скорее дух этого места, – не успел сказать, как молния сверкнула совсем близко и угодила в дерево. Оно загорелось. Зеленое, сочное, а вспыхнуло, как хворост, от корня до макушки, и ливень не мог его потушить. Я смотрел на огонь.
– То есть ты все-таки умер? – Давид пытался отжимать футболку на себе, но ветер переменился, дождь хлестал отовсюду, и он бросил затею.
– В этом я не уверен, – стушевался я.
– Подожди, давай разбираться, – гром оглушал и создавал вынужденные паузы в разговоре. – Почему ты решил, что ты дух этого места?
– Я так сказал, чтобы тебе было понятно. Сам думаю, что я автор этого места. Я его создал по памяти, вроде как сочинил. Раньше тут была пустыня света.
– Понятно, – Давид посмотрел вокруг, щурясь от брызг дождя и ослепительных вспышек молний, которые будто издалека целились в нас и только потому промахивались. – А как насчет меня?
– Тебя тоже… только что, – признался я.
– Из чего, из праха земного? – поинтересовался Давид.
– Оригинал из мрамора, если тебя интересует текстура, но процесс творения не имеет ничего общего с лепкой, и лепить, как видишь, нечем, – ответил я.
– А зачем? – спросил он.
Дождь стал тише.
– Я здесь один. С моим единственным другом, единорогом Люцием, ты знаком. Он классный слушатель, но никудышный собеседник, а мне хотелось с кем-то говорить, с кем-то таким же, как я, поэтому создал тебя, – сказал я Давиду и увидел, как его лицо вытянулось, а брови поползли вверх.
– Таким же, как ты? Просто поговорить, от скуки? – произнес он по слогам.
– Да не от скуки, Давид, из стремления… – начал я.
– О, ты назвал меня Давид, – сказал он и поднес указательный палец к губам.
Я замер в ожидании. Давид задумался, он сидел, потирая подбородок, и смотрел вдаль на грозу. Он перестал дрожать и жаться к пальме. Струи дождя стекали по его лицу, волосы намокли и облепили лоб.
– Платон, у меня для тебя плохие новости. Ты бог, – выдал он после минутного молчания.
– Я не бог, – ответил я, уловив ход его мыслей.
– Именно он. Все сходится – основные признаки налицо. Давно ты стал богом? Нет, по-другому спрошу. Как давно ты здесь?
– Понятия не имею. Месяц, может, два или около того, – невнятно пробормотал я. – В свете время не чувствуется, его будто нет, а в мире за делами его не замечаешь. На земле третий день, наверное.
– Ясно. Ты находишься в стадии отрицания, – резюмировал Давид, откинул мокрые пряди со лба и скрестил руки на груди.
– Опять эта бульварная психология с ее штампами. Согласен, обстоятельства меняются, и порой круто, но в них человек не перестает быть