расположились на крутом берегу Граника. Отрядам из вассальных земель Дария, срочно набранным по приказу сатрапа провинции, были хорошо видны колонны македонян, заполняющих пологий, поросший мелким кустарником противоположный берег. Ополченцы робели, понимая, что через день-два могут умереть за чужеземного владыку, зато персидские командиры пребывали в ином настроении. Зрелище скапливающихся внизу воинов противника наполняло их сердца уверенностью в своих силах. Врагам предстояло идти на почти безумный поступок, – переправиться под стрелами и дротиками через стремнину реки, а затем лезть по кручам на смертоносные копья и мечи.
Александр смотрел на стену врагов, выстроившихся на крутом противоположном берегу, вслушиваясь в крики персов. Они махали руками, смеялись, уверенные в своей неуязвимости. Александра охватила злость. Он повернул коня и приказал воинам строиться в боевой порядок: в центре – фаланга гоплитов, по краям – конница. К нему на спешный военный совет стали съезжаться командиры: Парменион, его сын Филота, возглавлявший конницу, начальник охраны базилевса Клит, душа разведки Гегелох, командиры отдельных подразделений – Птолемей, Эригий, Пердикка, Гарпал, Кен, Кратер…
Сознающий свои заслуги и опытность Парменион подъехал неспешно, готовый без суеты дать юноше взвешенный совет. Похожий на отца разворотом плеч, мощным сложением и крупными, лепными чертами лица Филота гарцевал в отдалении, подчеркивая свою независимость от родственных отношений. Клит же, командуя отборной царской илой, набранной преимущественно из македонской знати, призванной в бою всегда быть рядом с царем, с хладнокровным интересом ждал, во что выльется первый военный совет с начала похода. Александр еще не воевал вместе с Парменионом, а Парменион был правой рукой и другом его отца, зато Клиту пришлось иметь дело и с первым, и со вторым, и с третьим.
Подоспели опоздавшие и Александр, даже не спешиваясь, бросил:
– Рассуждать не будем – враг перед нами.
Парменион удивленно поднял брови, но смолчал.
– А река? – спросил кто-то.
– И кони, и пехота пройти смогут!
Парменион не выдержал. Подавив вспыхнувшую было обиду на то, что Александр не интересуется его мнением, он поднял руку в знак желания говорить перед молодым базилевсом. Александр оборотился к нему. Командиры приготовились слушать.
– Если угодно выслушать мой совет, он таков: не следует рисковать войском, атакуя столь сильные позиции с марша. Лучше разбить лагерь. Воины отдохнут. Персы же будут всю ночь стоять на берегу, боясь ночной атаки. Ранним утром, когда они утомятся, мы и начнем…
Командиры с удовлетворением кивали: старый полководец знал дело. Зато Александр ждал окончание речи Пармениона с плохо скрываемым нетерпением.
– Ждать завтра, когда персов можно разбить сегодня? – откликнулся Александр. – За ночь мы не усилимся, а враг не ослабнет. И неверно, что мои воины устали. Да и какой отдых может быть в ночь перед битвой? Одни разговоры про крутой берег утомят любого. Надо