с полкилометра, пока не добрались до места, где все это должно было состояться.
У Грея промелькнуло две мысли: Тапс говорит правду, а еще она волнуется. И это не обычное волнение людей, которые не привыкли говорить с представителями правоохранительных органов; так нервничают, если чего-то боятся.
– Не могли бы вы описать ритуал с самого начала? – предложил он.
Его собеседница принялась разглядывать собственные руки.
– Я сразу так и знала, что этот ритуал будет отличаться от прошлых. Те были более… безобидными. – Ее взгляд переместился на Нью. – Понимаете, мисс Машумба, я католичка. И на предыдущих обрядах мы тоже молились, просто иначе. А в этот раз…
Нья молча слушала. Грей встречал мало людей, понять которых было так же сложно, как ее. Интересно, она хорошо маскирует эмоции или просто холодна? А Тапс продолжила:
– В этот раз люди делали… всякое. Противоестественное. Когда мы подошли, все начали скандировать.
– Что именно?
– Всего лишь одно слово, – понизив голос, сказала она. – «Н’анга». Они повторяли его снова и снова.
Грей посмотрел на Нью.
– Н’анга – это слово из языка шона, – пояснила та. – Приблизительно переводится как «тот, кто призывает». – Нья подалась вперед. – Почему они это скандировали?
– Там был мужчина. Посреди толпы, возле каменного алтаря. До меня доходили слухи о таком человеке, о настоящем бабалаво, который приехал в Зимбабве. Мне хотелось его увидеть, но там я сразу поняла, что он точно не из хороших. А те, кто вокруг… они ему поклонялись. – Она отвернулась. – Но не я.
– Все мы совершаем поступки, о которых потом жалеем, – коснулся ее руки Грей. – Вы хорошо его разглядели? Сможете описать?
– Он был в маске и западноафриканском балахоне. Вы их видели, такие развевающиеся, с широкими рукавами…
– Агбада, – пояснила Нья.
– Его балахон был красным. Он африканец, это я по кистям рук поняла, а все остальное скрывалось под маской и балахоном. И еще он был высоким. – Она впилась взглядом в Грея. – Даже выше вас.
– Пожалуйста, расскажите, как проходил обряд, во всех подробностях. – попросил Грей.
Тапс пожала плечами.
– В основном мне запомнилась кровь. Я видела, как этот тип принес в жертву козла, а потом, должно быть, кого-то еще. Все вокруг танцевали, танцевали как одержимые. Иногда мужчины и женщины… – она отвела глаза. – Это было противоестественно.
Грей и Нья переглянулись. Теперь у Грея появились соображения, почему Эддисону захотелось посетить этот обряд.
– Вам что-нибудь известно об этом человеке? – поинтересовался он. – Откуда он приехал, где живет?
– Нет.
– А среди ваших знакомых кто-то может о нем знать?
– О нем только слухи ходят. Я не знакома больше ни с кем, кто бывал на таких ритуалах.
– Что делал Эддисон, пока все это происходило?
Голова Тапс опустилась, словно у той не было сил держать ее прямо. Она закрыла глаза.
– Мисс Чакава! –