верность.
– Иди сюда, – повторил Тесак.
Я спрятала ухмылку за глотком вина.
– Но я наслаждаюсь видом.
Несмотря на мой игривый тон, волк отозвался совершенно серьезно:
– Зачем смотреть, если можно трогать?
Я фыркнула, слегка закашлявшись.
– А еще я наслаждаюсь вином.
Зеленый глаз волка ярко вспыхнул при свечах, и у меня по коже пробежали мурашки.
– Хорошо смотришься в тунике. – Его взгляд лениво скользнул по моему телу, задержался на голых ногах. – Особенно в моей.
Я решила не проверять, не обнажил ли слишком широкий ворот мою грудь. Если это и случилось, мне было наплевать.
В купальне стало жарче, каждый следующий вдох обжигал все сильнее. Тесак провел рукой по лицу, запустил пальцы в темные волосы. Густые пряди, зачесанные назад, открывали взгляду каждую его грозную черту. Капли воды стекали по лбу, по скулам, будто бы высеченным из камня, замирали на приоткрытых губах.
Я не осмеливалась задумываться о том, почему с каждым долгим взглядом на волка моя грудь вздымалась все тяжелее и тяжелее. Он уже брал меня, и слишком много раз. И все же, когда Тесак смотрел вот так, меня захлестывало предвкушение, такое же пьянящее, как и в самый первый раз. Оно угрожало одновременно сжечь меня и утопить.
– Я… – Я сглотнула и отвернулась. – Пожалуй, допью вино.
Плеск воды. Плавное движение у меня за спиной. И внезапно мне в шею впились зубы.
– Не так быстро.
Я взвизгнула, наполовину оказавшись под водой. Тесак забрался обратно в ванну и утащил меня с собой. Я сползла по его груди.
– Звезды милостивые, ты с ума сошел?!
– Видимо, – пророкотал он, прижав меня еще сильней.
– Я не шучу. – Уловив, что волк имеет в виду, я откинулась назад. Ткань туники набрала воды и потяжелела. – Держу пари, ты никогда не был с кем-то так долго.
Тесак молча окинул взглядом мою грудь и пальцы, которые я обмакнула в остатки вина, и я почувствовала себя очень глупо.
Я вынула пальцы из бокала и повела ими по бицепсу волка, по впадинкам и выпуклостям, запоминая ощущение его гладкой кожи.
Я бесцельно продолжала набирать и размазывать вино по всему его телу, везде, где не мешала вода. Темные волоски на его груди щекотали подушечки моих пальцев, медленный ритмичный стук его сердца успокаивал мои смятенные мысли.
Голос Тесака стал хриплым.
– Не оценила вино?
– Оценила так яро, что хочу соединить его с чем-нибудь еще, что я тоже успела оценить. – Взмахнув ресницами, я тихо добавила: – И довольно высоко.
Его улыбка ослепляла и обрекала на гибель.
Я заставила себя отвести взгляд, хотя прикасаться к волку было столь же опасно. Несмотря на голод, который не желал покидать нас ни на мгновение, Тесак спокойно наблюдал, как я рисую по его коже ледяным ванильным вином. Он оставался совершенно неподвижным и с каждым мгновением как будто бы расслаблялся все сильнее.
Мне это нравилось – существовать без постоянной болтовни о планах, заботах,