не должны трогать нас. Никто», – прошептал голос внутри, медленно отступая в глубину.
Я отпрянул, прижался к стене. Меня трясло. Я не знал, что делать. Убежать? Помочь ему? Позвать кого-то?
Но шаги уже приближались. Кто-то из учеников – и за ними Ортен.
Когда он вошёл, я стоял, как мраморная статуя. А Сэл лежал, слабо шевелясь.
Ортен ничего не сказал. Только посмотрел на меня. Долго. Молча. И в его взгляде было не обвинение – понимание. Страх. И… ожидание.
– Он сам пришёл? – спросил он у кого-то сзади.
– Да, мастер, – прозвучал чей-то голос. – Ночью. Видимо, снова хотел над ним поиздеваться. Все третьи знают: Сэл ходит к ним.
Ортен вздохнул. Затем произнёс: – Ты не виноват. Но и не невиновен.
Он коснулся моей груди. Внутри что-то стянулось, словно тугой узел. Магия замерла. Всё стихло.
– «Блокирующая метка». Пока ты не научишься различать, где ты, а где – они.
На следующее утро по академии ползли слухи. Ученик получил ожоги. Сила вышла из-под контроля. Некоторые говорили: «Это был дух». Другие – «проклятие». Но все знали, кто был в центре круга.
Меня начали избегать. Даже Лира.
Я нашёл её в саду, где мана светлячками витала между деревьями. Она сидела, обняв колени. Я подошёл.
– Ты боишься меня? – спросил.
Она молчала. Затем выдохнула:
– Я боюсь… что тебя может не остаться.
Я хотел объяснить. Что это не я. Что я проснулся уже после. Что не чувствовал магии… Но не смог. Потому что часть меня чувствовала: я был там. Даже если не помню как.
– Я стараюсь держать это под контролем, – сказал я.
– А оно старается держать тебя? – ответила она.
После этого я остался один. По-настоящему.
Ортен не подпускал меня к магическим занятиям. Только физические: бег, дыхание, баланс. Он говорил, что тело должно быть устойчивым прежде, чем снова принять магию.
На третий день он отвёл меня в Пещеру Безотзвучных – древнее место, где магия не звучит. Там не было даже мыслей – пустота. Как камень, который глотает разум.
– Пробудь там ночь. Если выйдешь – значит, ты не только сосуд.
Там я встретил шепот. Не голосов. Воспоминаний. Детства. Отец. Удары. Насмешки. Слова: «Ты никто». Все они – живые. Настойчивые.
И вдруг… другой голос. Тихий. Мой собственный.
– Хватит.
Не крик. Просто отказ. И тени отступили.
Утром я вышел. На щеке – свежий шрам, тонкая красная линия. Ортен кивнул:
– Ты не победил их. Но ты – не их марионетка.
Я кивнул.
Первые лучи солнца упали на дорожки академии. Небо было необычно ясным – без магического тумана, который обычно скапливался над зданиями. Воздух пах пыльцой, будто сама природа хотела, чтобы день начался по-другому.
И он действительно был другим.
После ночи в Пещере Безотзвучных я впервые чувствовал не только тревогу, но и… лёгкость. Не ту, что приходит после победы. А ту, что приходит, когда падаешь и всё ещё жив.
Я заметил Лиру в столовой. Она сидела с другими учениками, но краем глаза заметила меня. Я