плохо, господа, когда человек, познавший жизнь, имеющий власть и уважение в обществе, не знает, кому же накопленное праведным трудом богатство передать. Проходит жизнь, а Аллах так не дал мне долгожданного сыночка.
Гости сочувственно зацокали языками.
– Прямо не знаю, что делать. Четырех жен имею по закону. Трем дал развод за бесплодие. Каждый день молю Аллаха дать мне наследника, но отверз уста свои Всевышний от меня, и нет мне от него милости. Что посоветуете, уважаемые гости?
С места встал среднего роста старик-казий, одетый в белоснежный халат, с огромной белой чалмой на продолговатой голове. Воздев руки к небу и что-то пошептав вправо и влево, он дребезжащим голоском предложил:
– Есть весьма одобряемый шариатом обычай: усыновите достойного юношу и сделайте его своим кровным сыном!
– Но где найдешь юношу, который бы мог радовать меня сегодня и стал бы опорой в старости?
Казий обернулся к Темиру, стоящему в ожидании приказаний хозяина за спинами гостей, и деланно поклонившись ему, со сладчайшей улыбкой на устах произнес:
– Да вот он! Крепок и силен, как снежный барс, смел, как бадахшанский тигр. Насколько я слышал, он не раз выручал вас, уважаемый Ислам-бек, от смертельной опасности.
– Да! – гордо сказал бек, подозвав джигита к себе. – Темир, мальчик мой, ты согласен стать моим сыном?
Темир, пораженный до глубины души таким неожиданным предложением, словно онемел.
Глядя на лоснящиеся от жира удивленные лица местных богатеев, он, с трудом собираясь с мыслями, напряженно думал, что же ответить хозяину. За два года он привык к постоянным походам. Его уже не мучили мысли, правильно ли он поступает или нет, помогая хозяину, действующему от имени самого эмира. Тем более что ишан ближайшей мечети и местный казий, провожая нукеров в очередной поход, благословляли их именем Аллаха. Поняв, что все, что делает бек – на благо эмиру, а значит, и его родной Бухаре, Темир особенно не задумывался над своей жизнью. Он хотел когда-то стать воином – и стал им. Он хотел иметь своего коня – и хозяин за все его труды наградил его буланым скакуном. Пообтершись среди хозяйских нукеров, Темир уже не хотел стать воином эмира, потому что знал, что эмирская армия терпит поражение за поражением от большевиков. Все, чего он хотел, будучи нукером бека, Темир уже имел, и ничего другого ему не было нужно, если не считать черноглазой Юлдыз, которая, он знал, ждала его в своем поднебесном кишлаке. Все эти мысли с быстротой молнии пронеслись у него в голове.
«Если я откажусь, то кровно обижу своего благодетеля. А если соглашусь, то могу потерять Юлдыз. Ислам-бек никогда не согласится взять в дом дочь простого пастуха», – напряженно думал он.
– Соглашайся, сынок, – льстиво улыбаясь, елейным голосом произнес казий. – Скорее произноси установленные обычаем слова: «Я сирота…»
«В конце концов, только от меня самого будет зависеть дальнейшая судьба», – решительно подумал