маркграф, – так почему же ты не воспользовался этой великой наукой?
– Я соблазнил однажды племянницу старого управляющего, поскольку это было частью домашнего задания дюка. Не прошло и минуты, как она обольстилась и согласилась последовать со мной на сеновал, но это было настолько скучно…
– Сеновал?
– Ее готовность отдаться мне. Я же воспитанник владыки Асседо, кто же не отдастся мне, сударь? К тому же я ничего к ней не испытывал. И я попросил у нее прощения, позвал Гильдегарда, отдал ее ему, и ушел восвояси.
– Понимаю, понимаю, – кивнул Фриденсрайх. – Но была ли на свете женщина, Йерве из Асседо, в присутствие которой твое сердце пропускало удар?
– Нет, – снова признался Йерве. – Мне нравится Джоконда де Шатоди, как нравится она всем, кто когда-либо ее видел, но я никогда не посмею отобрать трофей у отца, даже если он считает этот трофей паршивым.
– Женщина – не трофей, – заметил Фриденсрайх. Затем спросил: – И больше ни одна дама не заставляла твои колени дрожать, а голос – срываться?
– Э-э-э… – протянул Йерве, засмущавшись еще больше. – Ну… когда я читал у Ремога и у Доисега про восставшую из морских волн Дирпику… я…
Сдержал Фриденсрайх смех, а улыбку Йерве все равно не различил.
– Ты высоко метишь, юноша, и правильно делаешь, – сказал маркграф серьезным тоном. – Только богиня достойна заставить дрогнуть сердце мужчины из рода ван дер Шлосс де Гильзе фон Тауз…
Резко дернувшаяся и покосившаяся на миг повозка прервала речи Фриденсрайха из рода Таузендвассеров. Затем раздались крики, топот копыт, выстрел, ругань, проклятия, и даже вопли. Чья-то рука просунулась в окно, и холодное лезвие прижалось к горлу Йерве.
– Если у вас есть с кем прощаться, прощайтесь! – произнес каркающий голос. – Ваш путь, господа, подошел к концу!
Глава VII. Разбойники
Замер Йерве, только бесполезные глаза моргали.
– Прибереги угрозы для лакеев, – прислушался, но страха в голосе Фриденсрайха так и не расслышал, как и певучести. – Можешь забрать все, что найдешь в этой повозке, но моих людей не трожь.
– Выбирайтесь из колымаги, – прокаркали над головой Йерве.
– И не подумаем, – усмехнулся Фриденсрайх. – Бредни какие.
Створка растворилась, и Йерве вывалился наружу. За ворот его держали цепко, но лезвие отдалилось от горла.
– Отпусти юношу, разбойник, – громче прозвучал голос из повозки.
Фриденсрайх высунулся в распахнутую дверцу.
Грабителей было четверо. Один держал Йерве, двое других угрожали кучеру и слугам, а четвертый, совсем еще ребенок, придерживал лошадей.
Насколько Фриденсрайх мог судить, огнестрельное оружие у этой шайки имелось только одно – древняя дудка, которую держал у виска кучера Оскара высокий детина. Да и по потрепанному внешнему виду этих горе-разбойников можно было