потрясенно:
– А-Б-Ц сидели на крыльце… Я тебя знаю, ты Йер…
– Возраст не причина для жалости, – заметил Фриденсрайх и выстрелил в мальчика.
Щуплое пятно упало. Йерве вскрикнул. Потом закричал.
– Что с тобой? – возмутился Фриденсрайх. – Неужели Кейзегал не закалил твое сердце?
Но Йерве продолжал орать. Затем осел на землю и закачался из стороны в сторону.
– Возьми себя в руки, Йерве из Асседо, – снова зазвенел голос металлом. – Что ты, как барышня, расклеиваешься.
– Это он… – бормотал Йерве. – Это он…
– Кто «он»?
– Маленький Александр, мой молочный брат, похищенный цыганами.
– Опомнись, мальчик! Ты бредишь? – голос маркграфа стал тише.
– Как он выглядел? Опишите его!
И Фриденсрайх фон Таузендвассер описал кормилицу Виславу.
– У него было родимое пятно на ключице, – из последних сил выдавил из себя Йерве.
– Глянь, Оскар, – приказал Фриденсрайх.
Глянул Оскар. Нашел пятно. Сказал:
– Есть.
– Тысяча гидр, – пробормотал маркграф и отбросил пищаль, будто она ужалила его за ладонь. – Не может быть. Нет, не может.
Йерве подполз к телу. Нащупал голову. Кровь обагрила руки. Опять захотелось Йерве сгинуть, пропасть, навеки исчезнуть с лица земли. Какого черта он покинул Нойе-Асседо?
– Я не знал, – сказал побледневший Фриденсрайх. – Прости меня, мальчик.
– Вы так опрометчивы, сударь! – снова вскричал Йерве. – Сколько еще раз мне вас прощать? И неужели вы думаете, что дюк простит вас и в этот раз?
– Не простит, – пробормотал Фриденсрайх и закрыл глаза. – Не должен он меня прощать. Я же говорил тебе, что приношу одни несчастья. Будь я проклят. Тысячу раз проклят.
Издал Йерве нечленораздельный звук и заставил себя оторваться от того, что совсем недавно было маленьким Александром.
– Тело следует предать земле, – сказал он. – Прямо здесь.
– Зачем же здесь? – спросил Фриденсрайх. – Отвезем его в Желтую цитадель. Хоть проводим с честью.
– Вы с ума сошли, сударь! Мы не станем ничего говорить отцу. Прикажите своим слугам молчать. Прикажите им вырыть ям у. Прикажите им…
Сорвался голос Йерве. В самом деле, Рок его преследовал, как Пидэ-отцеубийцу.
– Ты хочешь скрыть от Кейзегала? – изумлению в тоне Фриденсрайха не было предела. – Не следует защищать меня от его гнева. Пусть заслуженно падет на мою голову.
– Да не вас я защищаю, сударь, а отца от разбитого сердца! Вы тоже ни слова не скажете. Принесите мне клятву молчания.
– Тысяча гидр, юноша, да ты блаженный!
– Дайте мне клятву молчания, сударь!
Достал Фриденсрайх фон Таузендвассер кинжал из-за пояса, надрезал лезвием нижнюю губу и сплюнул три раза кровью через левое плечо.
– Я достал кинжал из-за пояса, надрезал губу лезвием и сплюнул кровью три раза через левое плечо, – описал маркграф свои