бизнеса. Кому это нужно, кроме тех, кто в телике и их родственников? Причем это дневное время эфира, ну и показали бы часа в два ночи, про себя возмущалась Полина. Казалось бы, переключи на другой канал, и будет тебе счастье, ведь она никогда не смотрит эти бла-бла-бла на разные темы. Однако сейчас просто въелась глазами в экран, ее уши ловили каждое слово, даже ротик приоткрыла – так увлеклась и не услышала, как соседка вошла.
– Чего там такое показывают? – спросила баба Люба.
Она стучалась, да никто не отозвался, а дверь открыта – чего ж не войти без спроса, свои ведь. Полина думала, что одна в комнате, естественно, от голоса соседки вздрогнула и срочно продолжила гладить, надеясь, что баба Люба не узнает одного из семи трепачей, который некстати начал говорить. Но нет, соседка достала из кармана фартука очки, надев их, подалась корпусом вперед, ахнула, показывая пальцем на телевизор:
– Ой, так это ж Данька! Ты глянь, Полюшка, как языком чешет, как чешет-то, а? Прям замминистра. Вон чего ты вперилась в ящик… любуешься на этого?
– Глупости, – вяло отреагировала Полина. – Я смотрю все передачи о бизнесе, банках, инвестициях, у меня индивидуальная деятельность, это тоже бизнес, поняла? Маленький. Но знания и чужой опыт еще никому не помешали.
– Ну да, ну да… – не верила ей соседка. – Я так и поняла, угу.
Баба Люба с сочувствием поглядывала на Полюшку, а в голове проносились жалостливые мысли по поводу соседки. Вот вроде и видная баба, молодая еще – тридцати пяти лет всего, это ж не возраст, вся жизнь впереди. И статная, и высокая, телом представительная, с лицом приятным во всех смыслах, кожей белой, будто она голубых кровей. Голубоглазая блондинка – это же редкость нынче, да и хозяйка отменная, а одна мыкается с детьми. Может, ей прическу надо сменить? Ну, что это – строго зачесанные волосы и узел на затылке? Да, ей идет, лицо открытое, но старомодно, чуточку бы ветрености добавить, стрижку сделать модную. Жалко ее. Баба Люба не лукавила, по-своему она любила Полину, так как знала ее с детства, косички заплетала, нос вытирала, лечила народными средствами, в общем, это уже не соседи, а родственники.
– Что ты хотела, баба Люба? – спросила Полина, взглянув на нее, и едва не рассмеялась: на лице соседки отпечаталось плаксивое выражение, бровки домиком, углы губ опущены, вот-вот зарыдает в голос.
– Ой, забыла, зачем пришла! – вдруг всплеснула та руками и поплыла к выходу, но вдруг вернулась. – Вспомнила. Мясорубку дай, моя не мелет.
– Потому что старая, руками уж никто не крутит, на металлолом пора сдать и новую купить.
– Зачем мне покупать, когда у тебя есть? Деньжищи такие тратить.
– Разумно. Сейчас принесу.
Полина отправилась за мясорубкой, а баба Люба к ящику подобралась поближе, хотя он в этом доме большой, аж с улицы видно, чего тут показывают.
– Ох, Данька, Данька… тьфу, говнюк! А все ж приятно, что из нашей дыры в люди выбиваются, хоть и подлюки всякие, а приятно. Это