По агентурным сведениям, Марк Азадовский и Иннокентий Соловьев принадлежат к местной организации партии социалистов-революционеров. Вследствие изложенных результатов обыска ротмистр Карпов приступил 9 февраля сего года к производству дознания в порядке 1035 ст<атьи> Уст<ава> угол<овного> суд<опроизводства> по признакам преступлений, предусмотренных 102 и 132 статьями Угол<овного> улож<ения>. Привлеченный в качестве обвиняемого по названным статьям Уголовного уложения и допрошенный Марк Азадовский не признал себя виновным в приписываемых ему преступлениях и объяснил, что не знает, каким образом к нему попали упомянутые издания партии социалистов-революционеров. Азадовский содержится в Иркутской тюрьме249.
В «Жизнеописании» 1938 г. М. К. упоминает о том, что при обыске в 1907 г. у него были обнаружены «кипы революционной литературы», в том числе – «Письмо крестьян к Николаю II», издание ЦК РСДРП250.
Дознание продолжалось более двух месяцев, причем одна из статей (102) в ходе следственных действий отпала. 12 апреля 1907 г. тот же прокурор Иркутского окружного суда «секретно» извещает министра юстиции, что «дело о бывшем ученике Иркутской гимназии Марке Азадовском предложено <…> иркутскому Окружному суду с обвинительным актом по 2<-й> ч<асти> 132<-й> ст<атьи> Угол<овного> улож<ения> 11 сего апреля за № 9»251.
Обе статьи, по которым Азадовский был помещен под арест, считались «политическими». Статья 102 предусматривала наказание (ссылку на поселение или каторгу) за «участие в сообществе, составившемся для учинения тяжкого преступления», каковым в данном случае считалось насильственное посягательство на установленный в России образ правления252. Статья 132 была более мягкой: ее вторая часть устанавливала ответственность за «размножение, хранение или провоз из‑за границы» антиправительственных сочинений при условии, что «распространение или публичное выставление» оных не последовало. Виновному в совершении такого рода преступления грозило тюремное заключение на срок не более чем три года253.
Судя по вышеприведенным свидетельствам, М. К. находился в заключении около двух месяцев, то есть до начала апреля 1907 г. Причиной столь скорого освобождения послужило, вероятно, то обстоятельство, что решено было не предъявлять ему «тяжелую» 102‑ю статью (то ли следствие не получило требуемых доказательств, то ли в дело вмешался кто-либо из «влиятельных» иркутских знакомых). Освободившись, Марк начинает держать выпускные экзамены – необходимо было закончить гимназию, из которой он был исключен «по распоряжению иркутского генерал-губернатора» еще в феврале (в связи с арестом). Директор (Н. Н. Бакай) не стал, видимо, чинить препятствий, так что в течение апреля и мая 1907 г. М. К. сдает – один за другим – одиннадцать экзаменов и, окончив гимназию экстерном, получает 28 мая свидетельство, необходимое для продолжения образования. В стенах Иркутской гимназии он пробыл, как и сам позднее указывал254, неполных восемь лет.
А