Винкель, к которому специальным образом относился этот вопрос, не дал никакого ответа. Печально отворотил он свою голову и погрузился в таинственную думу.
– Снодграс, – продолжал м‑р Пикквик строгим тоном, – где друг наш Топман? Не болен ли он?
– Нет, – отвечал м‑р Снодграс, и поэтическая слеза затрепетала на роговой оболочке его глаза, точь-в‑точь как дождевая капля на хрустальном стекле. – нет, он не болен.
М‑р Пикквик приостановился и с великим смущением принялся осматривать своих друзей.
– Винкель, Снодграс… что все это значит? Где друг Топман? Что случилось? Какая беда разразилась над его головой? Говорите… умоляю вас, заклинаю… Винкель, Снодграс, – я приказываю вам говорить.
Наступило глубокое молчание. Торжественная осанка м‑ра Пикквика не допускала никаких противоречий и уверток.
– Он уехал, – проговорил наконец м‑р Снодграс.
– Уехал! – воскликнул м‑р Пикквик. – Уехал!
– Уехал, – повторил м‑р Снодграс.
– Куда?
– Неизвестно. Мы можем только догадываться, на основании вот этой бумаги, – сказал м‑р Снодграс, вынимая письмо из кармана и подавая его президенту. – Вчера утром, когда получено было письмо от м‑ра Уардля с известием, что сестра его возвращается домой вместе с вами, печаль, тяготевшая над сердцем нашего друга весь предшествовавший день, начала вдруг возрастать с неимоверною силой. Вслед затем он исчез, и мы нигде не могли отыскать его целый день. Вечером трактирный конюх принес от него письмо из Моггльтона. Топман, видевшийся с ним поутру, поручил ему отдать нам эту бумагу не иначе, как в поздний час ночи.
С недоумением и страхом м‑р Пикквик открыл загадочное послание и нашел в нем следующие строки, начертанные рукою несчастного друга:
«Любезный Пикквик!
Как любимец природы, щедро наделенный её благами, вы, мой друг, стоите на необозримой высоте перед слабыми смертными, и могучая душа ваша совершенно чужда весьма многих слабостей и недостатков, свойственных обыкновенным людям. Вы не знаете, почтенный друг и благоприятель, и даже не должны знать, что такое – потерять однажды навсегда очаровательное создание, способное любить пламенно, нежно, и попасть в то же время в хитро сплетенные сети коварно-безчестного человека, который, под маской дружбы, скрывал в своем сердце жало ядовитой змеи. Сраженный беспощадною судьбой, я разом испытал на себе влияние этих двух ужасных ударов.
Письмо, адресованное на мое имя в трактир „Кожаной бутылки“, что в Кобгеме, вероятно, дойдет до моих рук… если только буду существовать на этом свете. Мир для меня ненавистен, почтенный мой друг и благоприятель, и я был бы рад погрязнуть где-нибудь в пустыне или дремучем лесу. О, если бы судьба, сжалившись над несчастным, совсем исторгла меня из среды… простите меня – пожалейте! Жизнь для меня невыносима. Дух, горящий в нашей груди,