на диван напротив меня, лениво вытаскивает сигарету и прикуривает, даже не удосужившись отвлечься на что-то другое. Его взгляд – тяжёлый, с прищуром, скользит по мне, пока он выпускает облако дыма. От этого взгляда у меня мурашки по коже, но я делаю всё, чтобы не показать, как это меня раздражает.
– Малышка, у меня для тебя есть шикарная новость, – начинает он, с явным удовольствием растягивая слова, будто наслаждается моментом.
Я смотрю на него, чуть приподняв бровь, и отвечаю с холодным сарказмом:
– Я уже уверена, что она мне не понравится.
Он улыбается, как хищник, довольный своей добычей, и спокойно добавляет:
– Брось, разве я когда-нибудь делал тебе плохо?
Моё терпение трещит по швам. Я смотрю прямо на него и, стараясь держать голос ровным, спрашиваю:
– Ты серьёзно?
Его лицо озаряется этой мерзкой ухмылкой, от которой хочется либо кричать, либо убежать.
– Ты всё ещё злишься из-за того случая? Ну, не надо. Забудь, – говорит он с такой лёгкостью, будто речь идёт о чём-то совершенно незначительном.
Я едва удерживаюсь от того, чтобы закатить глаза. Знаю, ему это не понравится. А его гнев – последнее, что мне сейчас нужно. Я хочу уйти отсюда целой, и дело не только в физической безопасности.
– Нет, что ты, – говорю я с неприкрытым сарказмом, хотя внутри всё кипит.
Он похлопывает себя по коленке и с вызывающим видом бросает:
– Иди к папочке.
Каждая клетка моего тела сопротивляется, но я подчиняюсь, сдерживая рвотный позыв. Его рука тут же оказывается на моей пояснице, и я чувствую, как по коже пробегают холодные мурашки, а за ними – волна отвращения.
– В эти выходные у нас будет вечеринка, – продолжает он.
– В честь чего? – спрашиваю я, стараясь говорить ровно, но голос слегка дрожит.
Он улыбается хитро, как будто знает что-то, что меня должно поразить.
– Ты ещё не в курсе? Я купил нам хоккейную команду. Ты рада?
«Нам». Это слово звучит, как пощёчина. Как будто я принадлежу ему, как эта чёртова команда. Он притягивает меня ближе, и его губы касаются моей шеи. Всё внутри меня кричит, чтобы я встала и всадила ему пулю в лоб. Но я сдерживаюсь. Потому что пока не могу. Пока.
– Не ожидала, – выдавливаю я, стараясь скрыть накатывающую волну злости.
– Малышка, ты не рада? – продолжает он, с каким-то напускным удивлением в голосе.
– Почему именно хоккейная команда? Почему ты остановился на этом?
Он смеётся – низким, самодовольным смехом, и мне становится тошно. Кажется, его смех проникает прямо в мою душу, оставляя после себя след горечи. Я сжимаю пальцы в кулак, пытаясь не выдать, как сильно он меня раздражает.
– Потому что это спорт настоящих мужчин, Малышка, – отвечает он, будто это самый очевидный ответ на свете. – И потому что я могу.
«Могу», – это слово, сказанное с таким вызовом, отзывается у меня внутри яростью. Всё в нём кричит о том, что ему наплевать на всё и всех, кроме себя. Всё, что он делает, –