нарочно, но жизни десятков человек.
Амбиции Джонатана и Итана и жажда власти стали причиной вражды.
Однако именно ма мучила Эйдена, сделав и без того хреновую ситуацию еще хуже. Из-за нее Алисия села за руль в разгар шторма и врезалась в скалу.
Из-за мамы Эйден стал жестоким монстром.
От мыслей обо всем этом разболелась голова.
У папы звонит телефон, как только мы подходим к дому. Он смотрит на дисплей и улыбается мне.
– Иди внутрь. Мне надо принять звонок.
По дороге до меня доносится его серьезный голос.
– Да. Ошибаться нельзя… Отлично… Значит, в пятницу вечером…
Агнус кивает мне, идя в кухню. Улыбаюсь в ответ, но получается, мягко скажем, неловко.
Он не просто приглядывал за мной от лица папы, но и был близнецом дяди Реджа.
Один брат приводил маме сирот, другой – папина правая рука.
Странные отношения.
Поднимаюсь наверх и останавливаюсь. Слышу музыку из комнаты Нокса, которая находится напротив моей.
Должно быть, он закончил порученную Агнусом работу.
Если вдуматься, мы не говорили о возвращении в КЭШ. Папа сказал, что переведет нас в частную школу здесь, в Бирмингеме, то есть в школу Нокса и Тил.
Я еще не приняла решение, возможно, из-за того, что мозг сейчас перегружен новой информацией.
Если я поговорю с Ноксом, то может быть, мы придем к согласию.
Из комнаты вырываются басы метала. Стучу, но никто не отзывается. Наверное, не слышит меня из-за музыки.
Толкаю легонько дверь кончиками пальцев и останавливаюсь у порога.
Нокс растянулся на кровати, на нем футболка и шорты. Он громко смеется и смотрит что-то в телефоне.
Спорю на сотку, что снова мемы.
Тил закатывает глаза, сидя за его столом. Она разбирается с какой-то программой на компьютере и морщится от смеха Нокса.
На ней джинсовые шорты, в этот раз без чулок. Я прищуриваюсь, чтобы прочесть надпись на черном топе.
«Шрам означает, что я выжила».
Как и в случае со шрамами у меня и у Эйдена.
У нас у всех есть шрамы, потому что мы выжили. Мы – выжившие.
Слова бьют по мне сильнее, чем мне хотелось бы признать.
Черт, почему у меня есть что-то общее с этим козлом?
С момента моего приезда Тил относилась ко мне не то чтобы особенно тепло, но и не враждебно. В целом она просто меня игнорирует.
Однако Нокс и папа просили меня дать ей время, чем я сейчас и занимаюсь.
Интересно, как они оказались у отца. Они зовут его папой, но ни один из них ему не родной – по его словам.
Собираюсь постучать снова и войти, но что-то замечаю периферическим зрением.
На полках сидит плюшевый мишка. Он не вписывается в интерьер Нокса. Стены выкрашены в черный и разрисованы граффити, посвященными группам Metallica, Slipknot и Megadeth. Какие уж тут плюшевые мишки.
О боже.
Нет, нет, нет…
Это зрелище мне знакомо.
Слишком знакомо.
По телу проходит дрожь, и мысли переносятся в прошлое.
«– Папочка,