как и я – неудачников, пьяниц, и тех, кто просто потерял надежду. Обычная публика для места с таким названием.
Я потягивал виски, глядя, как капли дождя стекают по грязному окну, и думал о том, как все это ужасно. Жизнь, работа, люди – все казалось какой-то грязной шуткой, которую кто-то сыграл над тобой. И виски – единственное, что хоть как-то помогало пережить этот цирк.
Вдруг дверь бара распахнулась, и внутрь вошел тип. Не то чтобы он был каким-то особенным, нет. Одет был как обычный мужик – старые джинсы, помятая кожаная куртка, кепка надвинута на глаза. Но что-то в нем было… странное. Он не то чтобы светился, нет, но вокруг него как будто было какое-то… спокойствие. Слишком спокойное для этого места.
Он подошел к стойке, сел рядом со мной и заказал себе… воду. Воду, блин, в «Последнем шансе». В месте, где даже тараканы пьют виски. Бармен, старый толстяк с красным носом, посмотрел на него как на идиота, но налил воды.
Я покосился на этого типа. Что-то меня в нем зацепило. Может, это спокойствие, может, эта вода… В любом случае, в этом месте нечасто встретишь что-то интересное.
– Новенький? – спросил я, глотнув виски.
Он повернулся ко мне. Улыбнулся. Улыбка была… добрая, что ли. Слишком добрая для этого места. И глаза… глаза у него были странные. Как будто видели тебя насквозь, до самого дна.
– Можно и так сказать, – ответил он. Голос у него был тихий, спокойный. Как будто он говорил с тобой не из бара, а откуда-то издалека.
– И что привело тебя в это дерьмо? – спросил я, кивнув на бар.
– Искал тебя, – ответил он просто.
Я чуть не поперхнулся виски. Меня? Он искал меня? Кто он, черт возьми, такой?
– Меня? – переспросил я. – Ты меня знаешь?
– Конечно, – улыбнулся он снова. – Я знаю всех.
Ну, это уже начинало попахивать дуркой. Всякие психопаты сюда иногда заходят, не впервой. Но в этом типе не было ничего от психа. Наоборот, он был слишком… нормальный. Слишком спокойный.
– И кто ты такой? – спросил я, прищурившись.
Он помолчал немного, глядя на меня своими странными глазами. А потом сказал:
– Я – Есть Я.
Я чуть не засмеялся ему в лицо. «Я – Есть Я». Ну и шутник. Хотя… в его глазах не было ни капли шутки. Только… что-то еще. Что-то, что заставляло меня замолчать.
– И что, – сказал я, стараясь сохранить иронию в голосе, – «Я – Есть Я» делает в «Последнем шансе», заказывая воду?
– Наблюдаю, – ответил он. – Смотрю, как вы тут живете.
– Живем? – усмехнулся я. – Это ты называешь жизнью? Сидеть в этом баре, пить дешёвое виски, и ждать, когда это всё закончится?
– А что ты ждешь? – спросил он.
– Не знаю, – пожал я плечами. – Наверное, смерти. Или чего-нибудь еще хуже.
– А счастья? – спросил он.
Счастья? Вот уж чего я точно не ждал. Счастье – это для богатых, для дураков, для тех, кто не понимает,