Честно говоря, я поначалу не поверил, когда узнал, что только за первые месяцы своего правления они открыли более тридцати научно-исследовательских институтов. И вели они себя миролюбиво, пока гражданскую войну не объявили белые – тот же Краснов и Корнилов с Алексеевым. Только на что генералы рассчитывали?
– На поддержку русского народа! – раздраженно заявила Новосильцева. – Не понятно?
– Может быть, – неожиданно согласился Грондейс. – Но народ в массе своей белых не поддерживает.
– Народ полюбил Маркса? – ядовито поинтересовалась Новосильцева. – О котором и не слыхал. Народу понадобилась мировая революция? Не пойму, Людвиг, когда вы всерьез говорите, а когда смеетесь.
– Сейчас я не смеюсь, – возразил голландец. – Нисколько. Во-первых, Ленин – давно уже не тот ортодоксальный марксист, каким был до девятьсот пятого года. Только прикрывается иногда марксистской фразеологией, чтоб не попасть в изгои в собственной партии. Я давно за ним наблюдаю. И скажу твердо: Ульянов тихо, незаметно, постепенно переходит на позицию народников, на которых еще недавно нападал в своей книге «Кто такие друзья народа и как они воюют против социал-демократов». Его скорее можно назвать адептом русского стихийного крестьянского коммунизма, для которого у Маркса места нет. Наоборот, именно крестьянская Россия, да и вообще русские, для Маркса – предмет ненависти. Он считал русских реакционным народом, а, значит, будущей необходимой жертвой мировой революции. А вот вам во-вторых: объявление белыми войны большевики поначалу даже всерьез не приняли. Посудите сами: донские казаки белых выгнали, Корнилову пришлось уходить на Кубань, где их тоже приняли без особой радости. Да и сколько тогда удалось собрать под белым знаменем? Тысячу-полторы добровольцев. Ни денег, ни оружия, ни людей. Как они собирались воевать с большевиками, скажите мне, – как?
И сам ответил:
– Никак. Я был в белых войсках с самого начала. Еще с Корниловым и Алексеевым. Воевать бравые генералы всерьез не думали и не собирались. Корнилов даже так сказал мне: «У нас не воинство, а клуб по интересам. Мы только обозначили себя в качестве противника Октябрьской контрреволюции – для заграницы. Без чужой поддержки мы просто испаримся». А вот когда к вам влезли мы, Европа с Америкой да с японцами, дали белым деньги, оружие, обмундирование, – вот с этого момента и началась ваша гражданская война. Так что поначалу большевики были просто травоядными. Если власть открывает научно-исследовательские институты, значит, воевать она не собирается. Но когда эсеры и другие стали отстреливать, как куропаток, их вождей – Урицкого, Володарского, а потом чуть не убили Ленина, тут – да, тут красные пришли в ярость.
– И сделали беззаконие законом, – вставила Новосильцева.
Грондейс пожал плечами и, закуривая, попыхтел черной сигариллой.
– В том и суть любой революции, – примирительно произнес он. –