призрачной личной выгоды. Но тогда я был ослеплён его авторитетом и попросту не заметил этого сразу, хотя нестыковки с моими собственными правилами и понятиями были.
Так случилось, что однажды Перо подстерёг Вэшу (работающего тогда заместителем директора ботсада) на пути в Чистый луг и ударил в челюсть, якобы за то, что тот стал таскать в Камлак старых общинников, и приказал вообще свалить с Алтая – на что Вэша ответил категорическим отказом.
Неудача силовых воздействий огорчила Пера. Надо признать, что он не был драчуном и насилие это было просто порождением какой-то ревности или ущемлённого эго.
Он подбил меня на военный рейд, ловко вставляя в свои доводы индейскую доктрину воровства и войны, созданную и применяемую Глешкой. А уж того-то я обожал, как краснокожего брата и боевого товарища.
В общем, мы должны были спустить по реке Семе брёвна сруба, который купил Вэша и собирался строиться, чтобы плотно здесь осесть. Вся эта чепуха казалась мне детской игрой, но я незаметно для себя стал в неё играть.
Вечером мы прокрались на поляну (на которой и поныне стоит ранчо Серой Совы) и стали таскать тяжеленные, размеченные цифрами и буквами бревна сруба, и бросать их в речку. По задумке быстрое течение должно было их унести в Катунь. В целом это было не так уж бесполезно – с точки зрения бескровных боевых действий, словно тактика диверсионных подразделений в тылу противника. С другой стороны, я не испытывал к Вэше никаких враждебных чувств (кроме внушённых Пером), понимая, что поступок этот можно расценивать как низменную подлянку.
На следующее утро, окунаясь в роднике, я заметил, что пара-тройка брёвен застряла на отмели возле поворота, под утёсом, и сказал об этом Перу. Мы пошли на реку и стали сталкивать эти бревна в воду.
Когда я посмотрел на утёс, то неожиданно увидел там Вэшу и Мокасина, которые враждебно за нами наблюдали.
Упс!
После этих событий отношения резко обострились и обе стороны затаились, коварно обдумывая следующий ход.
К Вэше подтянулись из Кукуи Витя Скала и Собака, и их стало вдвое больше.
Вэше надо было уехать по делам ботсада в Новосибирск. Он решил предостеречь молодых горячих воинов (Мокасина) от необдуманных поступков и собрал Совет на площадке перед пещерой, что была на скале, возвышавшейся на Камлаком. Там горячий хлопчик Мокасин, истово стуча колотушкой в барабан общины «Блю Рок», вводил себя в боевой транс, обещая спуститься и урэкать нас с Пером. Вэша же просил всех дождаться его приезда из командировки.
Как молодые, ищущие воинского авторитета сиу не слушали мудрого Красного Облака, так и Мокасин не внял советам старшего товарища-миротворца.
На следующий день он, работая на рубке зверобоя, вёл себя по-скотски, излучая неприкрытую ненависть, чем спровоцировал меня, и я пригласил его на разговор в ближайший овражек за территорией.
Мне были совершенно не ясны мотивы его злости и поведения, ведь мы приехали вдвоём с Ростова и знали друг друга дольше,