взял в руки приборы и, насупившись, принялся гонять по тарелке блестящую маслину.
– Он же энергичный человек, – продолжил Станиславский, – потому не может просто дать деньги и остаться пассивным наблюдателем живого творческого процесса. Вдумайтесь только – мануфактур-советник, один из крупнейших капиталистов страны, просит доверить ему заведование электрическим освещением сцены! И, вот вам, пожалуйста, какие чудеса наворотил! – в голосе прозвучал искренний восторг.
Маслина, соскользнув с тарелки, упала на белую скатерть и покатилась, оставляя желтый след. Немирович раздраженно бросил ее обратно.
– Вон, актеры говорят, – продолжил Станиславский, – расходятся после спектакля и сталкиваются с ним у входа в «Эрмитаж»; он, видите ли, торопится на спешные ночные монтировки декораций и освещения! Я вам, Владимир Иванович, прямо скажу, Савва Тимофеевич в театр наш принес не только деньги, но и труд, бодрость и доверие! Давайте же не… – заметив появившегося в зале ресторана Морозова, Станиславский прервался и с улыбкой поднялся навстречу. Немирович неохотно последовал его примеру.
– Прошу прощения, господа! – Савва уселся за стол. – Я прямо с поезда. В Питере был. Заседал. Ох, я вам доложу, и забавный народишко наши чиновники! Так, кажется, и дал бы иногда по голове чем-нибудь тяжелым. Для оживления черт лица.
– Савва Тимофеевич, какая честь! – к столику подбежал хозяин ресторана, невысокий толстяк с вытаращенными от желания угодить глазами, в сопровождении двух официантов. – Какая честь! Что подать прикажете?
Немирович поморщился и, взяв маслину пальцами, демонстративно бросил в рот.
– Голубчик, – Морозов откинулся на спинку кресла, – голоден я, как волк! Кажется, ел в прошлом веке!
– Что прикажете? Икорка, грибочки. Перепелки с брусничкой, – услужливо согнулся стоящий рядом официант с напомаженными волосами.
– Да ладно уж с ними, перепелками, – усмехнулся Савва, – их еще ловить надо…
Хозяин ресторана снова округлил глаза, выказывая преданность и готовность немедленно лично заняться отловом деликатесных птиц.
– … а я – жуть, как голоден! – продолжил Морозов. – Вот что…
Официанты встали в стойку, показывая высочайшую степень готовности к исполнению любых прихотей столь уважаемого гостя.
– …несите макароны с икоркой. И соуса, соуса не забудьте! – Савва положил салфетку на колени, сложив треугольником. – А гастрономический разврат в другой раз организуем! – громко сказал вслед уже удаляющимся официантам и, бросив веселый взгляд на хмурого Немировича, понимающе улыбнулся Станиславскому.
– Значит так, господа хорошие, пока суть да дело, – Савва провел рукой по уже начинающей седеть голове, – давайте о нашей «Снегурочке». Репетиции идут?
Станиславский кивнул.
– Отлично. Фонари и стекла для изображения облаков и восходящей луны я выписал из-за границы. Обувь для действующих