и опрокинуло чашку.
– … и поведение у тебя дурацкое! – закончила Зинаида гневную тираду и подала знак прислуге, чтобы поменяла приборы.
День, едва начавшись, грозил закончиться ссорой, а Савве этого вовсе не хотелось. Он сделал глоток чая и откинулся на спинку стула.
– Дело, Зина, сама понимаешь, как езда на велосипеде: коли остановишься, так сразу и упадешь. А деньги, которые имеются, надобно в дело пускать. Около дела народ кормится, а ты надо всем тем народом хозяин. А раз хозяин, то и заботу проявляй. У кого еще кроме меня при фабрике школы, ясли, больница, училище, библиотеки, столовые, лавки, аптеки, жилые дома и общежития, а? Вскорости и специальный фонд учредим для ежемесячной выдачи денежных пособий семьям умерших рабочих и служащих. Люди это ценят.
Зинаида скептически усмехнулась.
– Потому и дела у меня на фабрике славно идут. Наши, морозовские изделия, вытеснили английские ткани даже в Персии и Китае! А вспомни, как отец противился, когда я первым делом выписал из Англии новейшее оборудование, отменил штрафы, изменил расценки, построил новые бараки?
Зинаида молча надкусила конфету. Воспоминание было не из приятных: тогда поссорился Савва с отцом влютую, насмерть, и ей, беременной, пришлось на коленях умолять мужа поехать к отцу мириться. Слезами заливалась, да так все скверно кончилось, начались схватки, первого ребенка на два месяца раньше положенного срока родила.
– Ну, ладно, – примирительно сказала она. – Хватит об этом. – Но ответь, при всех твоих делах да заботах – к чему тебе еще этот театр? – пристально взглянула на мужа.
– А что театр? – напрягся Савва.
– Как что? – Зинаида отодвинула чашечку с недопитым чаем. – Ты же там теперь днюешь и ночуешь! Сколько денег на него тратишь! То одно, то другое… – Она запнулась. Видно было, что еще что-то хотела сказать, но сдержалась.
Савва поднялся из-за стола и махнул рукой прислуге, чтобы оставила их одних. Совсем уж не в свое дело полезла Зинаида.
– Я гляжу, ты деньги считать научилась? – губы его подрагивали, глаза сузились от злости. – Может это я трачу тысячи на приемы для родовой знати, светской молодежи, офицеров всяких? А наряды твои бесконечные? То для благотворительного базара, то на вернисаж, то¼ Театром меня попрекать вздумала! (9).
– Савва! – Зинаида тоже встала. – Я завтра с детьми в Покровское уезжаю. А ты поживи здесь, подумай.
Натолкнувшись на тяжелый взгляд мужа, попыталась улыбнуться.
– Это я давно решила, просто сказать тебе все забывала. А сейчас вспомнила. Тебя к ужину ждать?
– Там видно будет! – Савва вышел из комнаты.
Зинаида, проводив мужа взглядом, вдруг со всей силы ударила по столу ладошкой.
– Вот так! – вскинула она голову. Никто не смеет повышать на нее голос. Никто! И потом, что она такого сказала-то? Да она еще ничего и не сказала…
Выйдя из дома на Спиридоновке, Савва молча кивнул шоферу, молодому зеленоглазому