устах.
Она потянула его к себе, втащила в камору и решительно закрыла дверь.
Ярослав стоял очарованный, глядел на неё и не мог налюбоваться. Не передать словами всей открывшейся ему в одночасье юной красы.
Девушка села на край скамьи, со светлой улыбкой глянула на него, оробевшего, застывшего возле дверей, залилась тоненьким журчащим смехом.
– Испугался меня, что ль? Я думала, все князья – люди отважные и смелые. Да не русалка я, не вила лесная. Не погублю, не бойся. Просто… Хорошо нам с тобою будет. Вижу, по тебе вижу: несчастен ты. Никто тебя не приголубит, никто не пожалеет. А я… я для того и пришла.
Откуда столько смелости взялось у юной Анастасии? Зарделась девица, вспыхнули багрянцем её нежные гладкие ланиты. Задрожали трепетные уста. Чуть не разрыдалась боярышня, но Ярослав порывисто обхватил её сильными своими дланями, впился устами в багрянец щеки, затем жарким поцелуем ожёг уста. Забыта была в этот миг обоими робость, забыл Ярослав, что он – князь, что у него жена и дети, а Анастасия не помнила, что есть у неё строгий отец и братья. Всё осталось где-то в стороне, вдали, были в целом мире сейчас только они двое – мужчина и женщина, и было охватившее их обоих всепоглощающее чувство, такое чистое, светлое, обжигающее, как летнее солнце, яркое, как вспышка костра в чёрной ночи.
До утра они лежали на широком ложе в светлице. Утомлённая ласками, Настя заснула, князь с умилением и нежностью смотрел на её лицо, слушал её тихое дыхание. Он осторожно провёл ладонью по её волосам, долго любовался её маленьким розовым ушком, её тонким носиком, словно из мрамора выточенным, лебединой шеей, на которой чуть заметно билась голубоватая жилка.
«Экая прелесть!» – только одно и сидело в голове.
В оконце, прорубленное наверху в стене, упал луч восходящего солнца. Ярослав спохватился, стал наскоро надевать порты, натянул на плечи рубаху. Девичья нежная длань обхватила его, легла на живот.
– Давай ещё полежим, – шепнула Настя.
– После, лада моя. Сейчас мне идти надо. Челядь, бояре. – Ярослав обернулся, крепко расцеловал её и с улыбкой добавил, разведя руками: – Князья – люди несвободные. Всегда на виду, все на них смотрят. Хочешь стать княгиней – пойми это. Часто приходится идти наперекор своим желаниям. Ну, до встречи. Не в последний раз, чай, видимся. Жалимая моя!
– Погоди. Не уходи покуда! Всё одно дороги не отыщешь в лабиринтах наших. Провожу. – Анастасия засмеялась. – Гость дорогой! Заплутаешь в переходах. Да тем и отбрешешься, еже[32] что. Вышел, мол, по нужде, да обратной дороги не сыскал.
– Князю оправдываться не перед кем, – усмехнулся Ярослав, понимая, впрочем, что возлюбленная права.
Не замеченные вроде бы никем, покинули они бабинец[33] и расстались в переходе на лестнице. Ярослав узнал дверь своего покоя.
– Ночью приходи. Или я приду. Челядинца своего отошли куда, – шёпотом предложила на прощанье девица. Лукаво светились её серенькие глазки. – Да, – поспешно добавила она, – и на ловах себя береги. На зверя не лезь. Пущай бояре тешатся.