только исполнилось. Но Татка сразу стала думать так: семнадцатый пошёл, а не исполнилось шестнадцать. Как будто приближала семнадцатилетие. А там уже и восемнадцать – совсем взрослая! И она точно уверилась, что Виктор тоже в неё влюблён, конечно! Первый раз поняла это в Новый год, а потом в свой день рождения.
Сама она сразу его полюбила. И если раньше иногда думала – как это? Взяла и влюбилась? И представить никак не могла. А когда увидела Виктора в первый раз, сразу поняла. И это было так же точно, как решённая задачка по учебнику. Вот и всё. Вот и влюбилась.
Татка опустилась на кровать, вооружилась щеткой и, повздыхав о надоевшей косе, решительно принялась распускать волосы. Стрижку отец ни за что не позволял делать. И Муся с Татьяной его поддерживали. Муся – категорично, Татьяна, как всегда, робко.
Муся громыхала на весь дом: «Чтоб такую красоту, да на букли сменить?!».
Татьяна своим шелестящим голосом показывала Нате – можно вот так косы забрать, будет венчик. Или вот так – будет корона.
А Татка злилась, сопела и фыркала, как ёж, потому что рассказать, зачем ей короткая стрижка, никому не могла. Одноклассница, Зойка Торошкина. подстриглась. И не узнать её стало. Пухленькая невысокая Зойка всегда выглядела младшеклассницей. А подстриглась – сразу стала старше. Вот была девочка – р-р-раз, и стала девушка.
В Новый год Виктор сказал: «Какая ты красивая, Ната». А потом – что она маленькая. Тата разумно ответила: «Но я вырасту», а он – так быстро и тихо, что подумала: не послышалось ли ей? Сказал, что будет ждать.
И тогда первый раз поняла, что Виктор тоже влюблён, но она, Тата, пока ещё просто младшая сестра его лучшего друга. И её можно пригласить в парк, например, и угощать мороженым, но ещё до того, как начнутся танцы и взрослые девушки и парни начнут танцевать танго и фокстрот, Татку надо уже проводить домой.
***
Татка нещадно драла волосы жесткой щеткой. Прикусила губу, перекинула всю гриву вперед, и волосы заструились золотом по голым покрасневшим коленкам, и Тата стала смотреть сквозь них в окно, как через густую крепкую паутину.
Последний аргумент не стричься – это Виктор сказал. Что, мол, не нужно это. Такая коса у тебя красивая.
И всё-таки Татка бы подстриглась. Подумаешь, коса! Отрастёт заново, будьте уверены. Зато Виктор сразу поймёт, что она не маленькая уже!
Татка зажмурилась и для верности закрыла лицо ладонями – вспомнить. В ту первую встречу, конечно, она была маленькой, хотя сколько там времени с тех пор прошло – всего ничего! Петька тогда из школы домой пришёл, громко, с порога, кричал:
– Эй, домочадцы, у нас гости!
А за его спиной стоял Виктор. Татка обомлела и даже рот раскрыла. Если бы боги существовали на самом деле, пронеслось тогда в голове, они выглядели бы как Виктор.
Густая каштановая прядь падала на лоб, скулу заливал румянец, резко очерченные губы растянулись в светлой открытой улыбке, и глаза…
«Честные», – подумалось Татке. – «Какие честные глаза».
Почти