в том, что участок около дома прадедушки был внушительным. И на задах стояла, невесть с каких времен, почерневшая и покосившаяся банька. Низкая, почти вросшая в землю. Дед ею не пользовался – предпочитал ездить в городскую баню, а иногда принимал приглашение дачников – с некоторыми он водил знакомство.
Но Костя был не глупым и предусмотрительным. Перед тем, как отправиться в Сенцы, чтобы провести там свои последние дни, он многое продумал.
Мужчина закрыл свой счет в банке – там было не то, чтобы много, но порядочно – около пятисот тысяч рублей. Он ведь скрупулезно откладывал денежку с каждой зарплаты – на черный день, ведь "как бы чего не вышло". Сто тысяч он вручил Сергею – "Сам знаешь на что. Похлопочи по старой дружбе". И слабых возражений друга не принимал.
Остальное спрятал в этой баньке – закопал под полом предбанника, предварительно вынув почерневшую доску.
Потом они с Сергеем затарились продуктами. Здесь уже Костя возражал – зачем так много? А Сергей уговаривал сделать больше запасов: "Мало ли что? Вдруг на свежем воздухе оклемаешься"? Друг по жизни был оптимистом, ему так хотелось верить в лучшее!
По приезду Костя уговорил Сергея часть запасов, причем большую, разместить в этой баньке:
– Ну, вдруг лихие люди шастать начнут … а я почти лежачий. Мародеры какие – нибудь. Дачи же грабят. Лучше пусть там … в такую заброшку не полезут … если что – чего добру пропадать …
И вот теперь эта предусмотрительность спасала наших друзей.
Электричества в баньке не было, зато имелись дрова – небольшие, давно просохшие полешки. Однако Костя побоялся затапливать древнюю печурку – было понятно, что дымоходы засорились, и это в лучшем случае. В худшем – она вообще обвалилась внутри. Так или иначе, но дымить будет нещадно.
Он соорудил нечто вроде мангала из кирпичей на улице. Наверх положил старенькую железную решетку, непонятно, от чего. Аккуратно зажег костерок. Сходил к колодцу и набрал ведро воды. В банном жестяном ковшике вскипятил себе воду – и заварил чай. В банной же, старой кастрюльке соорудил кашу – из тушенки с гречкой – для себя и для Альмы.
Эта бурная деятельность не оставила Косте возможности предаваться размышлениям, и забрала последние силы. Он обнаружил упаковку сухарей и съел два, запивая сладким чаем. Альма поела немного, но охотно, и тоже осоловела. Костя проветрил, как мог, помещение старой баньки. Накидал на полок все, что нашел – какие – то старые телогрейки, тряпицу, служившую шторкой – и они улеглись в обнимку. Уснули спокойным, целительным сном. А о том что случилось … ну, последняя мысль Кости была, просто классика жанра: "Я подумаю об этом завтра".
Так они провели почти неделю – ели и отсыпались на полке. С каждым днем человеку и собаке становилось все лучше. Запасов пока хватало, хотя Альма явно пошла на поправку, и аппетит у нее проснулся просто зверский. Костя варил теперь кастрюльку каши с тушенкой два раза в день, и собака вылизывала все дочиста. Сам он предпочитал сухарики и рыбные консервы.
Мужчина и с печкой разобрался – вытащил изнутри золу,