открыл глаза. Ему, нерешительному и слабому по жизни, трудно было поверить, что этот мужчина – он сам. Но это было так. Он сглотнул, и, словно преодолев невидимое препятствие, продолжил рассуждения:
– Итак, явно вижу себя в будущем … правда, я вроде не такой … резкий … что ж, придется соответствовать! По-видимому, главное в том, что это будущее у меня есть! А что там с опухолью? А – а – а, не буду думать об этом! Я чувствую себя хорошо, и буду действовать так, будто бы я абсолютно здоров! А там … жизнь покажет, как карта ляжет!
Костя кормил Альму, пил чай, отдыхал, но вместе с тем и продумывал план действий:
– Выбираться отсюда надо. А то сижу здесь, как дикарь – без телефона, без электричества … Мыла нет, зубной пасты нет … побриться нечем … Да и запасы не бесконечны. Только вот как нам, двоим, выбираться?
– Автобус и попутные машины отпадают – не возьмут с собакой. Пойдем на электричку – это пять километров лесом … хватит ли силенок? Пожалуй, еще немного … и хватит. Денька через два надо отправляться.
Ближе к вечеру обитатель старой баньки провел ревизию своего имущества:
– Итого, что мы имеем: денег – около трехсот семидесяти тысяч рублей, на первое время хватит, сокровища из – под часовни – это много, очень много. Но вот где я их смогу продать? Нет, с этим аккуратнее надо … Еще четыре банки тушенки, две банки сгущенного молока. Чай закончился – не беда: смородиновые листья заварю. А вот хлебушка хочется …
Костя зажмурился, сглатывая слюнки – так явственно представил свежий ржаной хлеб – и вкус его, и главное – запах!
Очнулся от сладких грез – и увидел, как рядом завозилась Альма – собака блаженно прикрыла глаза, перебирала лапами и поскуливала, а из пасти тонкой ниточкой свисала слюна.
– Ах, вот как! – Удивился Костя. Это значит, она видит то же, что и я! Мы на одной волне! Интересно, что еще мы можем?
Он рассмеялся негромко – впервые за долгое время. Прижал к себе Альмину голову и сказал:
– Скоро все будет! И не только хлеб, но и мясо. М – м ясо! А теперь – пошли спать!
И они завалились на свою лежанку.
Раньше, от слабости, сон приходил легко и незаметно. Но только не в эту ночь. Костя ворочался и ворочался. Закрывал глаза, открывал снова – и наблюдал сквозь крохотное банное окошечко рваные темные тучи да ущербную луну. Наконец, пришло озарение – он понял, какой вопрос его мучил:
– Главное! Я не продумал самое главное – а хочу ли я возвращаться? В смысле – возвращаться тем самым безотказным и безобидным Костиком. Костиком "ни рыба, ни мясо". Разве судьба не подарила мне шанс начать жизнь с чистого листа?
Вот приеду я в город, пойду к Сереге. Больше-то идти мне и некуда. Удивлю бедолагу своим воскрешением, Ленку испугаю … Буду мыкаться, доказывать, что я – это я. На это и уйдет еще половина оставшейся жизни.
В лучшем случае – допустим, что восстановлюсь в правах и даже … восстановлюсь на прежней работе. И снова – подай, принеси. Уйди, не мешай. И довольствуйся малым. Оно мне надо? Разве не кем – то другим