с земли.
Лиа молчала. Не от страха. Она была наблюдательна, как хищник. Что-то в её взгляде стало другим – словно она впервые начала складывать кусочки мозаики, и один из них оказался слишком личным.
– Кто он был, Карла?
Карла не ответила. Сначала – потому что не знала, что сказать. Потом – потому что ответ был бы как признание, слишком обнаженным, слишком интимным.
– Он – часть той войны, которая продолжается во мне, – наконец произнесла она. – И, может быть, единственный, кто когда-то пытался меня спасти. Не как агента. Как женщину.
Ларош отвернулся. Его плечи напряглись.
– Тогда он опаснее, чем мы думали.
– Нет, – Карла шагнула ближе. – Он опасен для тех, кто думает, что любовь – это слабость.
И снова – тишина. Но теперь тишина звенела от несказанных слов, от желания – не физического, а глубже: быть понятым, быть принятым в своей уязвимости.
Ночью Карла не спала. Сквозь тонкую ткань занавески просачивался уличный свет, обнажая её лицо, в котором отражалось сразу всё: и женщина, и агент, и человек, который не хочет больше быть оружием.
Она вспомнила, как впервые увидела Диего не на тренировке, а в городе – в дождливый вечер, где всё казалось кинематографичным: влажные улицы, жёлтые лампы, он – в светлой рубашке, не как инструктор, а как мужчина, и она – не как агент, а как женщина, впервые смотрящая на него не сквозь прицел.
– Ты следила за мной?
– Нет. Я шла за своим сердцем.
– Опасно.
И тогда он коснулся её руки. Лёгкое прикосновение. Но Карла помнила: оно было тише поцелуя и сильнее удара. Словно он писал её имя на своей коже. Без чернил. Без слов. Навсегда.
– Он не должен был быть там, – пробормотала она в полумраке, уже не к Лие, не к Ларошу. Просто вслух.
– Он мёртв для системы. Его нет ни в одном архиве.
Лиа медленно подняла глаза:
– А ты – для него?
Карла не знала ответа.
Но в теле – глубоко под кожей, под шрамами, под опытом и болью – жило знание: он никогда не выстрелит в неё. Даже если когда-нибудь будет обязан.
И именно это – делает его опасным. Потому что он не её враг. И не ее союзник. Он – её выбор.
ГЛАВА IX.
Тропический вечер, накрывший побережье Белиза, был невыносимо тихий. Эта тишина не принадлежала природе – она принадлежала людям, которые знали, что завтра может не наступить. Она пропитывала стены, сквозила в взглядах, сжимала воздух до такой плотности, что казалось, можно задохнуться.
Карла стояла у окна. Сквозь пыльное стекло она видела, как капли дождя стекают по железной крыше. Они падали не просто так – будто по памяти. Как и она. Как и он.
Ларош сидел в углу, перебирая данные на планшете. Щелкали файлы, открывались схемы, фотографии, видео – но всё это было лишь мозаикой, которой не хватало центра.
– Этот проект "Орфео", – проговорил он, не поднимая глаз. – Он… исчез с радаров восемь лет назад. Архивы не просто зачищены – сожжены. Остались только коды, и всё это