послушай… Ты поступила опрометчиво, но не желала никому зла. В юности трудно смириться с запретами, особенно когда речь идёт о любви, – тихо сказала она, чувствуя себя неловко, поскольку в силу неопытности сама мало знала об этом чувстве. – И мне очень жаль, что твой… возлюбленный погиб.
На этих словах Чони отшатнулась и яростно тряхнула волосами.
– Проклятый бледнолицый! Смерть – меньшее, чего он заслуживал!
«Она как порох… – мелькнуло сравнение в мыслях Джейн. – Ненавидит с той же силой, что и любила».
– Он привёз меня к своим сородичам, – продолжала индианка, заново проживая всё сказанное и гневно прижимая кулаки к груди. – Они хотели выпытать, как пробраться в наше убежище незамеченными, хотели перебить нас и получить награду за наши головы!
Представив себя на месте Чони, Джейн поёжилась.
– Чудо, что тебе удалось вырваться из их лап.
– Я сумела убить только двоих. Остальные уцелели.
Теперь Джейн окончательно поняла, насколько неуместно прозвучало её сочувствие по случаю смерти бывшего возлюбленного Чони. В индианке не осталось ни капли жалости к тому, кто чуть не погубил её племя. Джейн подумала о слепой ярости, наполнявшей её душу при мысли о Норрингтоне, и криво усмехнулась. «Отец говорил, что индейцы – безжалостные варвары… Но в гневе мы все одинаковы».
Чони вдруг сердито фыркнула.
– Я не за тем пришла, чтобы плакаться. Хочу отблагодарить тебя, Джейн Хантер. После войны с бледнолицыми у нас почти не осталось запасов, и я не могу предложить многого…
– Мне ничего и не нужно, Чони! – замахала руками Джейн.
Индианка упрямо тряхнула косами и раскрыла перед гостьей небольшой холщовый мешок.
– Я сама плела эти обереги. Выбери тот, к которому потянется сердце.
Джейн собиралась признаться, что не очень верит в подобное, но язык не повернулся отказать. Рассмотрев предложенные вещицы, она остановила взгляд на небольшом отрезе ткани. Орнамент, обрамлявший его, напомнил ей змею – схематично изображённую и тем не менее узнаваемую.
– Символ вечности, – пояснила Чони, заметив интерес Джейн.
– Можно, я выберу его?
– Как тебе нравится, – улыбнулась та. – А ещё я хочу сделать твоё лицо ярче.
Пока Джейн аккуратно убирала подарок в сумку, Чони уже достала глиняные плошки с краской и без промедления принялась за дело, не дав гостье опомниться. Тонкие пальцы индианки порхали по её лицу, а Джейн оставалось лишь гадать, как краска ложится на кожу и как это меняет внешность.
За этим нехитрым занятием девушек застал вернувшийся Куана. Он замер, увидев новый облик Джейн, которая невольно замерла тоже. Мгновение назад она печалилась, что здесь нет зеркала, а теперь отражалась в тёмных, широко распахнувшихся глазах индейца. Однако он быстро вернул себе бесстрастный вид.
– Исатаи передаёт тебе слова благодарности, Джейн Хантер. За то, что вы помогли нам, он поможет вам.
– Он отпустит их? – с напором спросила Чони.
– Исатаи