это бесполезно. Но стоит отдать мне должное: я заканчиваю перевязывать его грудь, не поддаваясь искушению. Хотя он и пробуждает во мне ощущение жизни, я не последую этим путем. Однажды я уже совершила подобную ошибку, и она стоила мне слишком дорого.
Все время, что я перевязываю его грудь и руки, собираю мусор в пакет и ставлю его у двери, я ожидаю, что он выкинет что-то еще.
– Можешь немного приподняться? – я трясу рулоном марли, который достала из сумки с медицинскими принадлежностями. – Мне нужно перевязать тебе ребра, пока тебя не доставят на рентген.
Он подчиняется, и звук, сорвавшийся с его губ, напоминает мне мурчание животного, которое наслаждается вниманием человека, но уже через мгновение может наброситься на него и перегрызть. Живот Кинга вздымается, словно от боли, и низкий гул желания, который я так упорно пыталась игнорировать, снова начинает нарастать, становясь еще более острым из-за ощущения надвигающейся опасности. Это как заниматься сексом на публике. Вроде бы такое поведение кажется неправильным и постыдным, и вы ненавидите себя за то, что вам это нравится. Но в то же время вы испытываете сильнейший оргазм в жизни. От этих мыслей мое дыхание становится прерывистым, и я боюсь, что он услышит его, но не могу найти в себе силы остановиться.
Мне приходится наклоняться еще ближе, чтобы обвести бинт вокруг его груди, и его запах тут же наполняет мой нос. Я провожу пальцами по его животу и понимаю, что отдала бы все, что у меня есть, за пять минут исследования линии мышц, которая исчезает за его поясом. То, что мне удается закончить перевязку, – настоящее чудо. За все это время он не пытается прикоснуться ко мне, хотя я мечтаю об этом каждую секунду. Когда я заканчиваю, то ощущаю на себе его терпеливый хищный взгляд.
– Прекрати это делать! – восклицаю я, не скрывая своего раздражения.
Он наблюдает за тем, как я собираю медикаменты, и снова одаривает меня легкой полуулыбкой.
– Делать что?
– Так на меня смотреть. Ты пытаешься меня разозлить? Хочешь, чтобы я перевела тебя в другое место?
– Ты этого не сделаешь, – говорит он и делает шаг вперед, словно бросая мне вызов.
– Нет? – повторяю я и слышу в своем голосе нотки сомнения.
– Нет, – его ухмылка становится шире.
Я качаю головой и чувствую, как мое тело словно само притягивается ближе к нему.
– Я не понимаю, чего ты от меня хочешь и что, по-твоему, мы здесь делаем. Но давай проясним ситуацию прямо сейчас. Я ценю твою заботу о моей безопасности, но ты ничем не можешь мне помочь. Твое внимание только ухудшит мое положение.
Внезапно он наклоняется, и я чувствую, как напрягаюсь, когда его губы касаются моей щеки, прямо в том месте, где все еще пульсирует воспоминание о недавнем синяке.
– Не нужно, – возражаю я, но мой протест звучит скорее как мольба, чем как решительный отказ.
– Я заключу с тобой сделку, – говорит он, чуть сокращая расстояние между нами. Я едва не плачу от разочарования,