– женщин, детей, превратились вместе со своим звездолетом в слепящий огненный шар. На этом корабле летели жена и сын Риго. Сантана был рядом, но не успел, физически не мог успеть подставить под удар свой шлюп, прикрыв пассажирский корабль. Но он винит себя в этом и не может простить.
В информ-учебнике упоминалось, что как раз в момент уничтожения беженцев флот Совета Галактики вышел из гипера рядом с Ови, и аборигенам пришлось туго. Два других корабля землян спаслись.
Я спросил у Зума:
– Капитан был ранен там, в этом сражении?
– Нет, после случившегося Риго снова метался по всему известному космосу, встревая в любые заварушки. Все смерти искал… Однажды чуть не нашел. Вытащить-то его с того света вытащили, да вот из флота списали вчистую. По здоровью, якобы. А потом капитана отыскал Маузи и уговорил вернуться в родную академию в качестве преподавателя.
Вот оно, значит, как. А мы-то, дурни – Снежный Человек, гад и все такое… ох!
*****
– Алька! Ал?! Ну, спишь, что ли? В дверь палаты ввалилась делегация: Майк, Томас и, конечно, вездесущий Оллик.
– Ты как, сильно побился? Ничего не сломал? – Парни были искренне встревожены. А я пребывал в аморфном состоянии тупого безразличия. Даже приход друзей не смог вытрясти из души ватные обрывки серого тумана. Мне все равно. Скоро я улечу и никогда больше с ними не встречусь.
– А, привет. Все нормально. Сломал только катер. Выгонят. – Даже говорить мне было лениво.
Оллик склонился к моему уху:
– Алька, я тут… шел, короче, в канцелярию, ну и – в кабинете Маузи окно было приоткрыто. В общем, они там про тебя решают. Школьным Советом. Сатана за тебя насмерть сражается! Бирма, говорит, не растерялся, вел себя в экстемальных условиях как следует, грамотно. Из таких, мол, хорошие космонавты и получаются. Может, обойдется…
Я, услыхав такое, несколько оживился. Вот уж не ожидал – думал, Риго первым будет за мое исключение. Надо же!
– Пацаны! Такое дело… – Я вкратце пересказал им то, что узнал от Зума, вкупе со своими соображениями и объяснил, что надо сделать. Удивительно, но со мной согласились все трое.
Даже если я вылечу из академии с треском – оставаться неблагодарной свиньей не намерен! Считайте это моим политическим завещанием.
Оллик вздохнул:
– А Ийя улетела утром…
*****
Вечером в санчасть пожаловал сам куратор. Я быстренько принял вертикальное положение и даже попытался по-строевому одернуть пижаму. Рефлекс.
– Курсант Бирма, – голос Риго был усталым. – Совет Академии принял решение не исключать тебя. Ограничились трудовым направлением сроком на месяц. Будешь вечерами помогать техникам в ангаре. И не сомневайся, – добавил он уже ехидно, – они на тебя повесят всю самую грязную работу.
Я не мог поверить своим ушам: разве это наказание – провести месяц рядом с катерами, пусть даже и отмывая вечно загаженный смазочными материалами пол! Все, что звалось Алексом