жало ножа не пощадило бы девчонку… Коли б не Катенька, пустившая коня вскачь!
– А ну, что тут?
Заслышав крики, Николенька дернулся… и острое лезвие лишь распороло Мавре запястье…
Барчук же вскочил на ноги и со всех ног бросился в кусты…
Не удалось, что ж… А никто его и не видел! Молодой Соснов не очнулся еще, а сестрица его не успела… да, если и увидала, так только со спины. Что же касаемо крепостных – так те против своего бывшего барина никакие не свидетели! Слова их всегда можно оспорить.
– Как он? – выпрыгнув из седла, Катенька подбежала к брату, всхлипнув, затрясла за плечи. – Антон, братец! Очнись, милый… Очнись!
Юноша открыл глаза. Кто-то тряс его за плечи, будил… Катенька… Нет, не похоже… Какой-то небритый мужик с рыжеватой растрепанной шевелюрой… Слуга или кучер?
– Антон! Антон! Как вы?
Черт побери! Щеголев! Архивариус… Да какой там архивариус – изобретатель!
– Виктор Иваныч!
– Антон, друг мой! Как же я рад! Как же…
– А мне такой сон изумительный снился… Хотя… все же, верно, не сон?
– Не сон! Вы действительно там были… В прошлом!
Молодой человек уселся на старом диване и, поморщившись, помотал головой.
– Не сон… В прошлом…
– Ну! Рассказывайте же! Как все прошло?
– Как прошло? Я, кажется, нашел Веру! То есть ее следы…
– Значит, не зря!
– Не зря… Ох, как же голова-то болит! Прямо раскалывается…
– Последствия перехода сознания, – покачал головой Щеголев. – Вас ведь там чуть не убили?
– Ну да… почти… – Антон попытался вспомнить… – Не знаю, кто… Кажется, я слышал выстрел… или свист пули… Что-то такое… Ох же, башка…
– Пожалуй, вам нужно отдохнуть, друг мой, – улыбнулся изобретатель.
Молодой человек отмахнулся:
– Да я уж и так спал… Интересно, сколько?
– Около суток, – ученый неожиданно поежился и, зачем-то глянув в окно, понизил голос: – Знаете, а я ведь вас еле вытащил!
– Как это – еле вытащил? – удивленно переспросил Соснов. – Что-то с аппаратурой не так?
– Все так, но… – Виктор Иванович помялся. – Знаете, с вектором какие-то подозрительные сбои.
– Что значит – подозрительные? – подойдя к окну, Антон посмотрел на улицу.
Здесь, как и там, в прошлом, день уже клонился к вечеру, оранжево-золотистое солнце закатывалось за дальним лесом, за колокольней…
– Сам пока не разобрался. Надо проанализировать… Может быть, дую на воду…
Слова архивариуса вызвали у молодого человека, по меньшей мере недоумение, но какого-то внятного ответа Щеголев так и не дал – мол, самому разобраться надо.
– А пока… расскажите же наконец!
Антон с большим удовольствием припомнил весь прожитый в прошлом день… Маменьку, Вареньку, Катерину… И мерзких Самосиных!
– Вот ведь родственнички! Крепостники! Впрочем, мы тоже… Ну, тамошняя моя семья. Я же богат! Очень!
– Это хорошо! Это славно, –