то искристыми трелями смеха. Куда уж больше – у меня и так голова кругом от всего этого колдовства.
Лес распахнулся будто занавес, открывая сплошь заросшую папоротником дорогу.
– Ирис… погоди. Мне надо отдышаться, или я упаду.
Услышала собственный голос как со стороны. Вообще-то я только подумала, что грохнусь, если мы не остановимся, а сказать об этом пока как-то еще не решилась.
Оказывается, нет – говорю.
– Лесс?
Он смотрел мне в лицо, чуть хмурясь. Глаза его плыли где-то над моей головой, далеко и чуть сбоку – совсем не там, где я.
– Постоим. Пожалуйста.
Крепко зажмурилась. Да что ж это такое? Я конечна, как замкнутый круг, мир безграничен, неохватен, он вблизи, рядом, в стороне, он проходит мимо, мимо, мимо, задевая меня лишь дыханием своим, кончиком крыла, пальцами по щеке…
Пальцами по щеке. Ладонями по плечам. Крепко охватывает локти, прижимая их к бокам.
– Лесс. Так лучше?
Держит меня. Перевела дыхание. Разлепила веки.
Ирис приблизился, вернулся из своего далекого далека, куда мне путь заказан. Почти целиком вернулся. Стал почти осязаем. Светлые серо-сиреневые глаза заглядывали в душу, в них качались камыши, порхали ночные мотыльки, всплескивала легкой волной река Ольшана.
– Стеклянный Остров, – тихонько проговорил Ирис, – такое место. Ты привыкнешь.
– Вряд ли.
– Ты сопротивляешься.
– Разве?
– Конечно. Тебе кажется, что ты – запертый дом. Открой двери. Выйди наружу.
Легко сказать! Я не знаю, где запоры. Где двери, я тоже не знаю. Я бы взломала их, честно, но где они?
– Я хочу к тебе, Ирис!
– Ну иди. Иди за мной.
И он удаляется, словно падает в пропасть.
Я перестала ощущать его ладони, между нами возникла стеклянная стена. Это было тем страшнее, что он стоял вплотную и руки его сжимали мои локти. Вцепилась в одежду у него на груди, пальцы смяли несуществующую ткань, плоть его – лишь порыв ветра, если я сделаю шаг – я пройду насквозь…
Лбом, грудью, ладонями – в стеклянную стену, с размаху! И еще раз! И еще!
– Неееет… Не могуууу…
Со дна пропасти, из полной тени бездны звали его глаза:
– Ну иди же ко мне. Иди!
– Не могу…
– Иди, Лесс.
– Не получается! Вернись! Побудь со мной, мне страшно.
– Хорошо. Хорошо. Как ты хочешь.
Закапываюсь лицом в складки одежды, в расшнурованный ворот, в шелк рубахи. Легкое тепло, горьковатый пресный запах воды, тины, ивового листа. Виском упираюсь в порожек ключицы, под щекой – твердый покатый свод его груди, сердце стучит… Зараза! Сердце стучит, как у нормального человека, часто стучит, громко, зараза…
Пауза.
– Пойдем, – сказала я.
А то у меня опять ум за разум заходит, только уже в другую сторону…
Отодвинулся. Улыбнулся:
– Не бойся ничего.
Папоротники – по колено. Перистая сумеречная