Впервые с того дня… Пленяющий блеск тысяч вселенных в глубинах звёздного неба. Анастасия Нерубальская

2, чудом продолжавшего стоять на земле, вцепившись основанием в тротуар, приближался к отметке в 60 метров в секунду – ещё чуть-чуть и они все распрощаются с жизнью, а их трупы будут искать с собаками по окрестным полям. Перед глазами расплывалось, но на допросе Гвен смогла бы поклясться, что показатель рос с каждой секундой.

      Означать это могло только одно, но она не находила в себе силы признать. Пока их не хватало даже на то, чтобы подобраться к семье. Когда к завываниям проводов – так что не получалось избавиться от ощущения существования за спиной кого-то более страшного, чем просто ветер чудовищной силы, кого-то более разумного – добавились человеческие вопли, она немигающе уставилась в глаза смерти. Вблизи он казался живее. Большой великан, передвигающийся не по улицам, а напрямую, сквозь дома, впитывающий в себя всякий хлам и людей тоже обнуляющий до уровня мусора. Гибельный ревущий вихрь чудовищной силы. Может лишь от присутствия колдуна он походил на осознанное существо, но это было страшно. Чертовски страшно, потому что двигался торнадо прямо к ним. Расчищал себе дорогу, сметал и выплёвывал отходы человеческого царствия над природой. И Гвен отбросил вместе с ними, чтобы не мешала достичь трепещущей живой кучки из трёх фигур прямо впереди и переработать.

      – Помочь? – она дёрнулась. И снова дёрнулась, когда летящая в парня балка не достигла своей цели, как будто он был неприкасаем. Дёрнулась, чтобы по привычке выхватить пистолет, но ветер мешал: он, то пытался сорвать чужую одежду, то тянулся убить брошенным обломком, то оберегал от пули колоссальной скоростью порывов. Ветер вился вокруг него, как неугомонная собака вокруг хозяина. Не мог решить, то ли сравнять двухметровую фигуру с землёй, то ли защитить от дула оружия.

      У него была белая кожа, глаза – чёрные дыры – под цвет волос и куртка под толстым слоем пыли, но после столкновения со стеной она сама вряд ли выглядела менее измотанно.

      – Есть кое-что получше. Например, – он кивнул вбок. – Спасение твоих близких. Ты и сама это можешь, тебе никакая помощь не нужна. Только подержать меня за руку, а потом оставшуюся жизнь держать рот на замке. Не распространяться о моей внешности, конечно. В остальных случаях говорить можно.

      Он опустился на корточки и протянул ладонь.

      – Зачем? Это ты создал шторм. Вы не помогаете людям, – очевидное превосходство над ситуацией отражалось в ровной осанке и перманентном спокойствии. За годы работы патрульной Гвен научилась выделять людей, стоящих во главе происходящего.

      – Всего лишь рукопожатие. Для меня это большое усилие, но для тебя ничего, только пара секунд. А если поймёшь, как пользоваться, это «ничего» превратится во что-то очень большое. Живая семья? Это только начало. Ты больше не будешь никчёмным солдатом перед лицом стихии. Правда, если мозгов хватит, но последнее – это уже не мои проблемы.

      Она знала, что это не просто жест доброй