по крайней мере, раньше – обнаружила то, от чего у неё похолодело внутри. Крупные суммы исчезали со счета. Не разовые крупные покупки, вроде новой бытовой техники или оплаты страховки, а серия значительных снятий наличных через банкомат и несколько крупных переводов на неизвестные счета, помеченные лишь ничего не говорящими кодами или аббревиатурами.
Это были тысячи. Потом еще тысячи. Снова и снова. Деньги, которые они копили годами – на будущее Лили, на образование, на возможную операцию для Эмили, о которой врачи говорили как о призрачном шансе, на ту самую «подушку безопасности», о которой так любят говорить финансовые консультанты. Теперь эта подушка стремительно сдувалась, истыканная невидимыми иглами таинственных расходов, о которых она ничего не знала.
Она распечатала выписку за последние три месяца, её руки слегка дрожали. Цифры на бумаге были холодным, неопровержимым доказательством того, что Майкл что-то скрывает. Что-то большое. Что-то очень дорогостоящее. Грязь под ногтями, ночные отлучки в лес, странные тяжелые посылки без обратного адреса, а теперь и эти финансовые дыры – все складывалось в единую, зловещую картину.
Она дождалась вечера, когда Лили ушла к себе в комнату, погрузившись в свои рисунки и меланхоличный джаз. Эмили подъехала на кресле к Майклу, который сидел в гостиной, уставившись в темный экран выключенного телевизора, словно ждал начала какого-то особого сеанса. Она положила перед ним распечатку, прямо на полированный журнальный столик.
– Майкл, что это? – спросила она тихо, но твердо, стараясь не выдать дрожи в голосе. – Куда уходят деньги? Наши деньги?
Он медленно перевел взгляд с темного экрана на лист бумаги, потом на неё. На его лице не отразилось ни удивления, ни вины, ни смущения. Только легкое, почти незаметное раздражение, словно она отвлекла его от чего-то важного или задала неуместный, глупый вопрос.
– А, это… – он неопределенно махнул рукой, словно отгоняя назойливую муху. – Это инвестиции, Эмили. Планирование на будущее. Необходимо.
– Инвестиции? – её голос предательски дрогнул. – Какие инвестиции? Почему ты мне ничего не сказал? Мы всегда все обсуждали вместе.
– Не хотел тебя беспокоить мелочами, – он попытался улыбнуться, но улыбка получилась кривой, натянутой, она совершенно не коснулась его глаз, которые оставались холодными и отстраненными. – Сейчас нестабильные времена, Эм, ты же слышала, что я говорил за ужином. Экономика, политика… да и природа тоже. Нужно… диверсифицировать активы. Обеспечить нашу безопасность.
– Безопасность? – переспросила она, и слово это прозвучало в её устах горько и ядовито. – Снимая тысячи наличными и переводя их неизвестно кому? Майкл, это не похоже на инвестиции. Это похоже на то, что ты что-то строишь. Что-то прячешь. И это стоит целое состояние. Наше состояние.
Он снова отвел взгляд, уставился на свои руки, лежащие на коленях. Следы глины все еще виднелись под ногтями.
– Ты слишком много волнуешься, Эм. Все